— Да, требую. Отдайте шкатулку моей матери и тогда я не буду заявлять в жандармерию, что вы украли мое наследство, — пригрозила я.

Конечно я не знала всех законов этого мира, но Манон сказала мне, что в королевстве есть отдельный закон, охраняющий наследство всех сирот–детей, дворянского происхождения. О нем говорил перед смертью мой батюшка. И похоже надо было идти к адвокату, чтобы уточнить подробности. И еще было бы неплохо посмотреть завещание отца. Я хотела убедиться, что там нет ничего что бы мне полагалось, кроме этой шкатулки. Однако Рауль говорил, что мне досталась только она, но хотелось бы убедиться в этом самой.

— Что? Да как ты смеешь, девчонка, обвинять меня невесть в чем! Я не видела никакой шкатулки.

— Почему-то мне кажется, что вы нагло лжете, мадам.

— Эй кто-нибудь! — вдруг взвилась мачеха, словно ее ужалила оса. И когда тут же появился один из слуг, приказала: — Выставите вон эту нахалку!

Тут же появились еще две лакеев, приблизились ко мне. Понимая, что более ничего мачеха не скажет мне, я остановила их жестом:

— Я найду дорогу сама.

Открыто требовать и бороться за свою шкатулку с мачехи было бесполезно, хотя именно это я предполагала ранее. Просто надеялась, что у этой змеищи осталось хоть немного совести. Воровать у сироты было все же наигнуснейшим поступком, но похоже у Жоржетты совершенно не было никаких моральных запретов и стыда за свои поступки.

Выходя из дома батюшки, я сиротливо окинула его взглядом. Хороший добротный особняк, и после развода я могла бы здесь жить, наверное, но эта гнусная тетка и ее сынок спустили всё. И теперь мне оставалось надеяться только на свои силы.

Надо будет дождаться, когда эти двое съедут и пробраться в дом, чтобы отыскать шкатулку. Но тут же поняла, что моя идея глупа. Мачеха естественно уедет со шкатулкой, если она у нее есть. Потому надо было как-то пробраться в дом тайком раньше.

Может ночью? Или подкупить кого из слуг?

Но денег для подкупа у меня не было. Все же стоило проверить счета и деньги, которые тратил Леопольд. Возможно оттуда можно выкроить небольшую сумму? Скажу, что на новое платье. Ведь шкатулка была моим наследством, последнее что осталось от моих умерших родителей. Я хотела почитать письма матушки и дневник отца, понять какими они были, потому что драгоценностей там уже наверняка нет.

— Подождите, сударыни! — окликнул нас женский голос, едва мы с Манон решили сесть в экипаж де Бриена. — Мадемуазель Сесиль, здравствуйте.

— Вы что-то хотели? — спросила я, оборачиваясь к женщине лет пятидесяти с изможденным лицом и сединой на висках.

— О, Клара! — воскликнула Манон, обнимая женщину в простом черном платье прислуги. — Как вы живете?

— Ужасно, Манон. Мадам Жоржетта, с каждым днем все злее. Но я пришла сказать вам не это, — Клара приблизилась ко мне вплотную и тихо произнесла: — Простите, но я подслушала ваш разговор с хозяйкой. Я знаю где шкатулка вашей матушки, мадемуазель Сесиль.

— Неужели? Откуда знаете? И где она? — встрепенулась я.

— Я все же камеристка вашей мачехи, — вздохнула с огорчением Клара, словно была очень опечалена этим фактом. Похоже служба у Жоржетты была очень непростой. — Шкатулка в ее спальне за потайной дверцей. Я могу показать где. Но думаю, что там уже нет ничего, что вы ищите. Я видела, как мадам Жоржетта брала оттуда перстни и колье. Наверняка все продала.

— Вот гадина, — процедила я тихо, хотя Клара только подтвердила мои догадки. — Потому то она и сделала вид, что ничего не знает. Но все же там должны быть письма моей матушки, и я все равно хочу получить ее.