В следующий момент к даме подошел усатый дворянин в цилиндре и зеленом фраке и ухватив её за локоть, приказным тоном произнёс:

— Марианна, не устраивай скандала на людях! — он обернулся ко мне и, как-то фальшиво улыбнувшись, заявил: — Извините мою сестру, ваше сиятельство. Она сегодня немного не в себе.

— Это не так! Пусть эта нахалка знает зачем Рауль женился на ней!

— Замолчи, немедленно! — вспылил на сестру усатый дворян. — Ещё граф услышит!

На нас со злорадным интересом поглядывали ближайшие гости, явно ждавшие новых поводов для сплетен или скандала. Сначала падение в обморок невесты в храме, теперь разборки какой-то влюбленной мадам.

Более не дожидаясь нового словесного потока от дамы, дворянин потянул её прочь от меня, и я была благодарна ему за это. Потому что совсем не хотела вступать в споры с незнакомкой и тем более на своей свадьбе.

Стараясь позабыть об этом досадном инциденте, я снова подошла к мужу. С ним было как-то спокойнее.

Он галантно опять предложил мне взяться за его локоть и с радостью последовала за ним к фуршетным столам.

Естественно спрашивать графа об этой Марианне я не стала, это было неудобно, да и глупо.

Что я скажу? Может у Рауля были связи с женщинами до свадьбы, это вполне объяснимо. Он мужчина видный красивый, а теперь все изменилось. Он женат и его прежние пассии понятное дело недовольны.

Более я старалась не отходить от мужа. Прошло только половина дня и я чувствовала себя неуютно. Гости не особо были расположены ко мне, и были вежливы только когда рядом был Рауль.

Я ощущала себя чужой среди гостей. Потому, когда мы отправились обратно в центральную часть города в особняк графа, я была рада. Там по крайней мере ждала меня моя няня. Наверное, пока единственный человек в этом мире, который относился ко мне с любовью и добротой.

14. Глава 12

В особняк на бульваре Сен-Мишель мы прибыли около шести вечера. Оглядывая великолепную широкую улицу, с аллеями и вымощенную булыжником, я была в восторге.

Париж.

Именно в этом городе я сейчас находилась, как поняла из разговора окружающих. Столица Франции еще с детства моей прежней жизни казалась мне чем-то непостижимым, фееричным, далеким. Зачитываясь произведениями Дюма и Гюго, и ярко представляла, как по этим улицам ходили их персонажи, да и сами писатели. Париж мне казался другим миром, в который мне никогда не суждено попасть. Но теперь я оказалась здесь. Потому проезжая в экипаже, как и до того в одиночестве, я словно маленькая девочка глазела по сторонам. Восторгаясь и впитывая окружающую действительность словно губка.

Я чувствовала себя снова молодой, красивой, полной сил и здоровья, и жаждала насладиться этой жизнью сполна. Старость, немощь и одинокое существование в маленькой квартирке на Невском уже казалось далеким прошлым, и я чувствовала себя счастливой. Конечно немного омрачало настроение отношение ко мне окружающих дворян, но они меня совсем не знали, а когда узнают, то непременно начнут думать обо мне лучше. Ведь за всю свою долгую жизнь в прежнем мире, я сохранила в себе детскую наивность, доброе отношение к людям и желание радоваться каждому прожитому дню. Однако могла и постоять за себя, если требовалось.

Едва карета остановилась около парадного крыльца, я выглянула наружу. Своего мужа я опять не увидела. Снова мне помог выйти кучер. Он был мил и молод, лет двадцати двух, долговязый и приятный на лицо паренек. Почему-то открывая мне дверцу в этот раз, он вдруг протараторил:

— Мадемуазель, простите, мадам, — тут же поправился смущенно он, когда я спустилась с подножки. — Я рад что вы будете моей новой хозяйкой.