– Да, до капли, принцесса-а-а! В тебе до капли! Я везде буду в тебе!

Он рухнул на колени, еще трясясь и задыхаясь, и властно обхватил мое лицо, начав яростно целовать перепачканные им же самим губы, агрессивно вталкивая свой язык к моему, как если бы стремился убедиться, что я не потеряла ни единой частички его вкуса. Даже помыслить о таком от бывшего мужа я не могла бы и окончательно потерялась в шокирующем свирепом обладании этого мужчины. Мне так нужно было освобождение, я была так близко! Схватив его ладонь, я направила ту себе между ног, но не получила желаемого.

– Какого черта ты не сказала мне, придурку, что пол такой, на хрен, твердый? – проворчал Рик, уверенно, но поразительно аккуратно укладывая меня на гладкие прохладные камни.

Едва лопатки коснулись пола, я взвизгнула, выгибаясь дугой, чем моментально он и воспользовался, прямо-таки содрав с меня джинсы вместе с бельем. Согнувшись, он поставил мои ступни себе на плечи.

– И здесь я тоже скоро буду! – пообещал он моей самой интимной части. – И без всякой гребаной резины, правда, кисуня? Будешь знать и ты на вкус своего Мангуста.

Несмотря на возбуждение, я затряслась от смеха.

– Господи, ты разговариваешь с моей… – едва ли не всхлипывая, спросила его. – Кисуня? Что за ужасное название?

– А как бы ты предпочла? М? – откликнулся он и с нажимом лизнул меня. – В моем лексикончике обычно для этого совсем другие слова, но, зуб даю, они тебе не понравятся. – И он опять лизнул, теперь пощекотав вначале кончиком языка меня… хм-м-м… гораздо ниже. – И здесь я буду… Везде буду. И только я всегда теперь, слышишь, принцесса?

– Ох, боже мой! – вскрикнула я от его новой бесстыдной ласки, подбросившей меня почти к краю. – Ты хочешь поговорить об отношениях? Сейчас?

– Не о чем тут разговаривать, – отрезал Рик. – Ты со мной. В п*зду твоего бывшего и вообще всех остальных мужиков, поняла? Не в твою, конечно.

Очередное облизывание из разряда «еще бы совсем-совсем чуть-чуть» заставило меня заколотить пятками по его лопатками и заскрести ногтями по полу, застенать, мотая головой. Спасите меня кто-нибудь! Этот мужчина по капле пьет саму мою душу, открывает мне неизвестное прежде значение слова «удовольствие». Разве это можно перенести?

– Я не услышал согласия, – пробурчал Мангуст, когда я уже всерьез готова была молить его об оргазме. – Не то чтобы оно мне в принципе нужно, но формальности надо соблюдать, ага.

– Я согласна! На все! – завопила я, вцепляясь в его длинную челку и толкаясь бедрами навстречу. – Только сделай уже что-нибудь!

– Нет, ну какое еще «что-нибудь»? Нужно говорить: «Отлижи мне, чтобы я кончила тебе на язык», – все растягивал мои мучения парень.

– Ри-и-ик! – взбрыкнула я, и он, хохотнув, с резким выдохом прямо в мою влажную сердцевину принялся целовать меня там с той же интенсивностью и страстью, что недавно губы.

И на этом, собственно, и все. Я кричала и кричала, скользя голой потной спиной по полу, выгибаясь так, что едва шею себе не свернула, и почти в отчаянии оттолкнула сама его голову, когда наслаждения стало чересчур.

– Ничего, я еще научу говорить мне всякие похабности, принцесса, – самодовольно ухмыльнулся Мангуст, поднимая нас с твердых камней. – Ну и где у тебя ванная?

11. Глава 11

Мои приставашки к Али в душе обломало подлое громкое урчание желудка. Я так-то всегда был не дурак хорошо пожрать, тем более просидел несколько часов на крыльце, а потом и попотел, но сейчас на удивление о пустоте в брюхе напоминали только эти заунывные звуки, в башку пока только сигналы от члена доходили, похоже. И я бы, если честно, забил бы на срочность с одной основной естественной потребностью ради другой. Уж больно аппетитно смотрелась моя принцесса с мокрой порозовевшей кожей – так и напрашивалась быть прижатой к стенке и насаженной по самые не могу.