– Ух ты… е-е-е-е! – охнул Рик, выглядя беспокойным и то откидывая голову назад, то снова впиваясь в меня взглядом. – Насколько будет гребаным кощунством кончить в твой ох*ительный рот, принцесса? Потому что мне кажется, что сдохну, если этого не сделаю. Принцессы вообще делают минет?

– Понятия не имею, ведь я никакая не принцесса, – ответила, медленно потянув его насквозь промокшие впереди боксеры вниз.

Член, упругий и жесткий, вырвался из плена под мученический вздох мужчины, шлепнув того по животу, а я вновь залюбовалась. Ствол ровный, внушительный, более темный, чем вся его смуглая кожа, массивная, полностью мокрая головка, крупная пульсирующая вена, идущая от основания и расщепляющаяся на десятки более мелких. Истекающая прозрачной влагой вершина, от вида которой я тяжко сглотнула. Рик не был обрезан, в отличие от Томаса, и не удалял подчистую здесь растительность, но тонкая курчавая дорожка, идущая к паху от его пупка, не выглядела неряшливо или отталкивающе, наоборот, мне захотелось ощутить ее щекотное прикосновение своей щекой. Наклонившись вперед, я резко подула на его мошонку, и она тут же поджалась, покрываясь складочками и крошечными мурашками, а внизу моего живота сладко скрутило мышцы от этого вида и невнятного «твоюматьтвоюматьтвоююююжжж» Рика.

– Не дразни… – прохрипел он, упираясь надо мной обеими руками в стену, словно боялся не устоять. – Помру ведь на хрен… реально откинусь… Куда труп девать будешь?

Улыбнувшись, я прижалась губами к толстому основанию его плоти, провела губами по извитой вене до уздечки и легонько пощекотала ее языком, все же поддразнивая и одновременно пробуя его на вкус. Мангуст щелкнул зубами, как голодный хищник, и зашипел сквозь них нечто матерное.

– Все же убить меня хо… – начал он скрипуче, но выкрикнул, оборвав себя, стоило стремительно втянуть его в рот: – Да!

Мне всегда нравился оральный секс, но Томас не особо любил его, он был тем редким представителем мужского племени, кому совершенно не по вкусу подобные вещи. У меня частенько складывалось ощущение, что он едва ли не делал мне одолжение, терпя «это». Отклик же Рика буквально опьянял, наполнял мое собственное тело жгучими пузырьками невесомости, дико возбуждающе проходящимися по всем нервным окончаниям, запуская повсюду мощную пульсацию удовольствия. Малейшее движение – и парень стонал, его бедра вздрагивали, мускулы пресса, рук, груди сокращались, будто он из последних сил сдерживал себя от того, чтобы схватить меня за волосы и сорваться в бешеный темп.

– Бля-бля-бля… если бы ты знала, – гортанно рокотал он, – если бы в мою голову залезла… Сбежала бы нах… Я, с*ка, еб*ное животное… растерзать твой рот хочу…

Никто и никогда не говорил мне такого, и смысл слов разве не должен меня отпугнуть, возмутить? Но нет, ибо не слова я слушала, а его голос, ловила хлещущую прямо в меня энергию безумного сексуального напряжения. Захватывая его все глубже, до иррационально-сладостной боли в горле, до льющихся по горящим щекам слез, до легкого удушья, что кружило голову больше-больше, я вся трепетала от его щедрейшей отдачи. Он ничего не прятал, не сдерживался, одаривая меня своей дрожью, хриплыми просьбами-приказами, восхитительно-похотливым жарким блеском глаз. Первобытное, необузданное наслаждение Рика било в меня бушующим потоком, и, не касаясь себя и пальцем, я оказалась на грани эйфории.

– А-а-а-а! – Рик заколотил кулаком в стену, впившись в меня абсолютно безумным взглядом и взмолился: – Пожалуйста-а-а!

И я мгновенно поняла, о чем он просит, и не отстранилась, с блаженством приняв его оргазм, бурный и долгий, до конца, до последнего рывка изливающегося члена, пока мужчина едва ли не ревел зверем надо мной: