А когда я уже хотела было его отчитать, он взял и подсказал негромко:

– Вам прямо по коридору, к кастелянше. Она и подскажет, где разместиться.

Проследила за кивком его головы в правую от меня сторону.

– А вы, – маркиз обратился к толпе, – проверили карманы штанов? Там прачка ругается, палец уколола.

– О, – отозвался кто‑то из парней. Не разобрала. Ведь я уже пошла по коридору, не оборачиваясь. Жаль, не поблагодарила. Хотя после того, что он отмочил с окнами, думаю, еще не раз прокляну его, когда буду разбирать завалы и описывать имущество.

Отправилась, куда послали, по каменному коридору, слегка оштукатуренному для приличия в белый цвет, правда, давно выцветший в желтый. А еще от сырости и плохой ухоженности понизу засела бурая, почти черная плесень. Сверху же, в углах под потолком, висела кучерявая паутина. Живность, судя по всему, чувствовала себя здесь весьма вольготно.

Хм.

До сегодняшнего дня. Поймала себя на мысли, что собралась засучить рукава, как делала перед мытьем полов там, в поместье. Вовремя опомнилась. Клеймо!

Дошла до следующего тамбура, выглянула через порожек и увидела прямо лишь дверь, а налево темную‑темную лестницу. И ни огарка зажженной свечи, ни магического огонька, да вообще ничего.

А за спиной у меня творилось черт те что. Новые пришедшие то и дело вскрикивали:

– Милашка? Где милашка? Девушка будет жить у нас? Нет, не девушка? – и все в таком роде.

Постучала в дверь прямо перед собой. Но, увы, за ней ни звука, ни шороха. Да вообще ничего. Тишина полная. И вот, когда я уже собралась уходить, дверь взяла и открылась, сама, жалобно проскрипев петлями.

– Входи, – услышала я оттуда замогильный голос. Невольно сглотнула пересохшим горлом.

– Э‑э‑э, я, новый комендант, – решила заранее предупредить. А то вдруг меня воспримут как завтрак, обед или кому‑то, наоборот, ужин.

– Да, я предупреждена, – проскрипело в ответ что‑то явно нечеловеческое. Вошла и подавила желание зажечь магический огонь. Да уж. Я лишена магии. На время, но все же. Однако сбоку от меня свечка загорелась сама, едва глазницы засветились у какой‑то безобразной демонической статуи с круглыми перепончатыми крыльями за спиной.

– Я горгулья этого корпуса, – пояснило мне существо, – один из подчиненных демонов директора Кирхарда Осберна.

«А‑а‑а», – чуть не сказала это вслух. Ну да, еще чего, держать человека на жаловании там, где можно посадить каменного демона из низших.

– А прачка, она?

– Женщина, чистокровная, – ответила кастелянша. – Еще ни одна нежить во всем некрогородке не научилась стирать вашу одежду так, чтобы в ней не появлялись дыры после наших когтей, ногтей, костей.

И снова я внутренне протянула: «А‑а‑а».

– Жить будете в комнатах графа Артиса, приказ директора, – проскрипела мне эдакая серая каменная статуя. А когда она принялась слезать со своего постамента, я чудом не икнула от страха. Потому перевела взгляд, затем и вовсе отвернулась.

– В‑вы решили меня проводить?

– Нет, подать форму и академические тапочки. Ходить в чем‑то другом здесь запрещено. Иначе Бернхард не оценит и откажется чистить вашу обувь.

– Простите, а Бернхард? – решила, если уж портить психику, то лучше за один раз. А не растягивать порциями.

– Это наш скелет‑уборщик. Но можете звать его Берн. Полного имени он не заслуживает.

Мм‑м, чувствую, долго я здесь не задержусь. Ведь как только представлю страшного и ужасного скелета с тряпкой в руках, так сразу дрожь пробирает до самых костей.

А, непроизвольно разглядывая при скудном освещении одного огарка, как оказалось, довольно просторное помещение, увы, с замурованными или задрапированными окнами, сделала вывод, что это какая‑то кладовка, заставленная разной мебелью и деревянными ящиками.