– В угольные шахты мы к себе такого не возьмем, – констатировал он, кривясь противным ртом, украшенным жиденькими усиками.

– Рудокопам он тоже не нужен, – пробасил другой, наоборот, довольно жилистый мужик, но тоже не очень высокий. Однако этот развалился на стуле, словно пришел в питейную.

– Может быть, монетный двор пожелает его взять к себе подмастерьем? – предположил оратор с трибуны. Вот за что его уважаю, сразу подметил мои самые лучшие рабочие стороны: – Смотрите, какие у него тонкие ловкие пальчики, словно с детства занимается артефакторским или просто ювелирным ремеслом.

А вот после этих слов я действительно испугалась, потому как толпа загудела, и начался громкий торг с криками.

– Так откуда он, говорите? Не из Эрагата? – пропищал кто‑то с задних рядов. На что жиртрест недовольно обернулся и осадил:

– Так, Ружан, вначале выбирает первая линия ростовщиков, а вы довольствуйтесь объедками и помалкивайте! – А после этот уродец обернулся ко мне и смерил сальным таким взглядом со словами: – Пальчики ловкие, говорите? Была не была, выкупаю его для домов терпимости. Там им точно найдут применение. Беру этого василька за двадцать пять сребриков.

Неожиданно для всех сидящий в первой линии у самого прохода молчаливый старец с бородой, заплетенной в настоящую косу, поднял золотой веер и громогласно произнес: – Пять золотых и забираю без торга, по праву двойной ставки.

Я невольно выдохнула. Но лишь на мгновение, все еще переживая о судьбе своего распределения. И словно мысли мои прочтя, оратор вначале хлопнул молотком по трибуне с криком: «Долг продан», – а затем уточнил для протокола:

– Что записать про место отбытия?

Настолько изумленная происходящим я не сразу заметила стоящего невдалеке от старца мужчину в черном фраке, который тут же подошел и что‑то прошептал ему на ухо.

Следом я услышала слова, без преувеличения, решившие всю мою судьбу.

– В Котаз, Вурмград, в город некромантов, – безэмоционально продиктовал тот.

А я не знала, радоваться мне этому или нет. Толпа словно побелела после этих слов. Моряк, ко всему прочему, сочувственно похлопал меня по плечу со словами: – Извини, парень, и прощай.

Что значит, извини? И что он имеет в виду под своим этим скорбным «прощай»? Кто мне скажет?!

Но, увы, лысый пояснять ничего не стал и лишь молча прошел к старцу, забрал деньги и затопал к выходу. А оратор ему вслед проскрипел:

– Один золотой идет в уплату процентов за посредничество. – И уже мне приказал: – Подойди.

Невольно подчинилась. Вообще, чувствовала я себя как в каком‑то сне.

– Вытяни руку, – прозвучал следующий приказ.

Сделала, как велели. В следующий миг в районе запястья ощутила легкое жжение, когда оратор поставил там, прикоснувшись металлической пластиной, какую‑то печать. Которая, к сожалению, оказалась самым настоящим магическим клеймом, запрещающим колдовать.

6. Глава 5. Котаз

Свинство! Скотство! Да как вообще можно так обращаться с только‑только прибывшими в королевство? И долг повесили в целых пять золотых! И нет бы оставили в покое. Мечтай. Так еще и долговое клеймо вкупе с запретом колдовать…

Непроизвольно потерла слегка зудящее запястье под плащом, который надела обратно перед выходом. Как мне теперь прикажете откупиться?

Мое скверное настроение отразилось на лице, а новый работодатель решил успокоить, пока мы шли по портовой улице:

– Прошу не переживать, разницу от завышения цены вдвое с вас требовать не будут, будем считать, это моя оплата за неубедительное предложение этому вредному моряку продать ваш труд до аукциона.