— Кого? — мои брови взлетают.

— Вику.

— Она… привлекательная. И нравится мне, как человек.

— Я спросил – ты ее хочешь? — более настойчиво произносит Клим.

— Нет. Она здесь не за этим, — я смотрю глубоко в его глаза.

— Значит я могу сделать с ней все, что захочу, — произносит он без всяких эмоций. — Ведь за этим она здесь?

Я снимаю кепку и провожу рукой по влажным коротким волосам.

— Нет, Клим! Ты не понял!

Опустив голову, Клим улыбается.

— Не парься, отец, — качает головой, — я не притронусь к ней, пока она сама не попросит.

Его заявление меня удивляет.

— Думаешь, она попросит? — подначиваю Клима.

Парень фыркает, кивая на загон с Тарой.

— Помнишь, как мы мучились с вязкой?

Я оглядываюсь и смотрю на Тару сквозь сетку загона. Высунув язык, собака тяжело и часто дышит, ее большой живот вздымается, а в глазах читается что-то чисто человеческое – она хочет, чтобы это закончилось.

— Скоро, девочка, скоро, — киваю собаке.

— Даже у самой неподатливой суки течка бывает пару раз в году, — замечает Клим.

Я настораживаюсь, наблюдая за тем, как он поправляет свои штаны и перестегивает ремень.

— Я говорил это о собаках, — напоминаю ему.

— Тогда тебе стоило подарить мне ещё одного щенка, а не красивую телку, — парирует Клим.

Он смотрит мне в глаза. Я вижу в них вызов.

— Слушай, так нельзя!

— Как нельзя? — Клим заводит обе руки себе за голову и опирает на них затылок.

Его грудная клетка теперь кажется еще шире.

— С людьми… так нельзя, — говорю я.

— Почему? Ты же сам мне вечно баб привозишь, — искренне удивляется Клим. — Только, по ходу, эта, — он имеет в виду Вику, — не в курсе, зачем ты ее нанял, да? Но так даже интереснее.

— Клим, ты же понимаешь, что должен получить ее согласие? — строго смотрю на него.

Парень кивает.

— Да. Я помню все, чему ты меня учил.

— Не создавай нам проблем, хорошо? — осторожно прошу его.

— Проблемы – это если я заделаю ей ребенка? — непонимающе хмурится Клим.

— Проблемы – это если ты заделаешь ей ребенка против ее воли.

Его лицо мрачнее.

— Ясно, я понял. Никто не захочет детей от такого, как я. Может, ты меня тогда стерилизуешь, раз я не представляю племенной ценности? — тяжело дыша, он отворачивается от меня и уходит.

— Клим! Клим, вернись! — кричу ему, но он не оглядывается. — Черт! Черт бы вас всех побрал! — сдернув с головы кепку, швыряю ее на песок.

Затем сжимаю кулаки, напрягая мышцы, в которых кипит кислота, и злюсь на себя.

Ведь это совсем не то, что я планировал. Вике была отведена особая роль, но Клим просто зациклился на ней, как на очередной потаскухе. И он добьется своего. Точно добьется.

Теперь я переживаю за Вику.

Мой дом – не место для молодых девушек, однако она приехала сюда издалека и явно бежит от чего-то или от кого-то.

Но, кажется, Вика хороший человек.

Мне нравится, как она работает – добросовестно, старательно, даже как-то неистово, словно нуждается в том, чтобы к вечеру упасть без задних ног и ни о чем не думать.

Я бы и сам хотел того же. Только в моем возрасте крепкий сладкий сон – редкое удовольствие.

Эх, молодость…

Когда у Клима началось половое созревание, я оборудовал в подвале дома тренажерный зал, купил штанги, гири, Баттерфляй, Хаммер, машину для бицепсов и трицепсов и начал загружать парня работой по полной, чтобы вся дурь из него выходила вместе с потом. Затем в нашем доме стали появляться девушки. Но теперь ему этого недостаточно. Ему мало того, что доступно, он больше не хочет трахать все, что подвернется.

Похоже, я ошибся. Мой мальчик вырос.

***

Во время ужина я смотрю на Клима.

Пытаюсь понять, что у него на уме, но парень выглядит спокойным. Вика с нами не села за стол, сославшись на то, что ей нужно развесить постельное белье. Конечно я понимаю, что это отговорка. Она не хочет есть с нами, потому что не доверяет.