Нет. Пусть все идет, как идет.

Война план покажет.

Встав из-за стола я благодарю Вику за обед. Клим уже тоже поел, но из кухни не выходит. Поймав его просящий взгляд, я ретируюсь. Надеюсь, он найдет слова, чтобы успокоить Вику и извиниться за вчерашнее.

С ним мы встречаемся только вечером у загона для беременных сук. Сейчас там только одна собака породы акита-ину – бедняжка Тара. Измученная беременностью и летним зноем девочка лежит на спине, позволяя мне массировать ее живот, где шевелятся щенки.

— Как у нее дела? — с беспокойством спрашивает Клим, возвышаясь над нами.

— Все никак не начнется, — я оглядываюсь на него. — Ты видел, я оставил в гараже буклеты. Что-нибудь приглянулось?

— Я видел.

Клим хмурится. Знаю, ему не нравится обсуждать свое будущее, но сейчас мне проще прикинуться дурачком, чем копаться в мотивах.

— Еще есть время поступить на контракт. Просто выбери факультет, специальность, — пожимаю плечами.

— Если надо, я соберу шмотки и просто свалю, — отрезает Клим. — Раз я мешаю тебе.

Вот так всегда, он не ходит вокруг да около – сразу в лоб.

Вздохнув, я помогаю Таре повернуться на бок и встаю.

— Ты же понимаешь, что не в этом дело? — смотрю на Клима. — Ты мне не мешаешь. Просто еще один год потеряешь. Позапрошлым летом ты сказал, что тебе надо подумать, куда двигаться дальше. Что теперь, сынок? — развожу руками. — Хочешь всю жизнь принимать у сук роды? Ходить в грязной одежде, воняющей псиной? Выхаживать щенков? Печь хлеб? Трахать деревенских девок? Ты этого хочешь?

Клим пожимает плечами. На его лице не отражается ни злость, ни обида – ничего.

— Да. Наверное.

Я качаю головой.

— Ты просто не знаешь жизни. И это моя вина…

— В ней дело, да? — Клим не дает мне договорить. — Ты нашел себе женщину и не хочешь, чтобы поблизости был конкурент? — предполагает он, глядя на Тару.

— Да нет же! Все не так! Я не хочу от тебя избавляться, я хочу, чтобы ты увидел то, что есть за пределами заимки и этого ебаного леса! — я размахиваю руками, а потом хватаюсь за голову. — Я хочу, чтобы ты узнал жизнь! Как ты не понимаешь?!

— Мне нравится моя жизнь, — Клим спокоен как удав.

И с ним бесполезно разговаривать. Моя затея с университетом снова провалилась. Этот гранитный валун сможет сдвинуть с места разве только землетрясение.

— Ладно… — я глубоко вздыхаю и перевожу тему: — Ты извинился перед Викой?

Клим усмехается.

— Она даже слушать меня не стала. Но за что мне извиняться? Я хотел ее. Она была не против. Сначала. Я чувствовал ее. А потом… — его взгляд становится растерянным.

Я толкаю его в плечо, собираясь выйти из загона.

— Вот о чем я и говорю. Ты даже с девушкой мутить не умеешь, — бормочу себе под нос. Услышав мои слова, Клим резко оглядывается. В его глазах бушует пламя, вены на шее вздуваются. — Прости, — понимаю, что задел его. — Прости, вышло жестоко. Я не то хотел сказать.

Мы выходим из загона и становимся друг напротив друга. Клим на несколько сантиметров выше меня и крупнее. Теперь в нем почти ничего не осталось от щуплого замкнутого пацана, пережившего большое горе. Но это только кажущееся впечатление. В душе он все такой же ребенок – неуправляемый, любопытный, упрямый.

— Говори, как есть. Я не тупой, — просит Клим.

Я упираю руки в бока.

— Конечно ты не тупой, и я никогда так не думал. Но, видишь ли, не все девушки похожи на Дарью или на тех, кто бывает тут у тебя. Не все готовы спать с тобой просто потому, что ты такой, какой есть. Обычно, женщинам надо много всего.

— Ты хочешь ее? — Клим впивается в меня цепким взглядом.