Я приоткрыл дверь и припал к щели ухом. Голоса стали различимы и понятны, хоть и оставались тихи.

– Ты серьёзно устроила всё это из-за сумки? – удивлялся Николай.

– А, ты об этом. – устало отвечала Мария. – Тебе тоже захотелось меня уму-разуму поучить?

– Да не. Зачем? Мне просто интересно. Ладно, я понимаю, он бы телефон разбил. Но так только водой капнул.

– Ты хочешь за этого дурика вступиться? Какая разница, капнул он водой или налил туда краску? Я ему сказала рядом с моим столом не ходить.

– А чё так сурово, кстати?

– Воняет потому что от него. То ли чесноком, то ли ещё какой дрянью. Я уже замучилась духами обливаться, чтобы от запаха этого отбиться.

– Это он с гриппом так борется. – засмеялся Коля. – Теперь до апреля весь офис будет чесноком вонять.

– Ты правда хочешь это ничтожество обсуждать? Расскажи лучше, как в клуб сходил. Я послушала пару треков Доктора Энджела. Действительно круто.

– Поверь, вживую ещё круче. Мы таких куколок под трек «Спайс» сняли.

– М-м-м, здорово.

– Ага, Вик одной там же в туалете в рот дал. А мы с Доком ко второй поехали.

– Коль.

– Что? Ты же сама спросила.

– Давай без подробностей. Меня не волнует, в каких позах вы трахали пьяную шлюху.

– Да Маш, бл*ть. В чём проблема? Ты всех девушек шлюхами считаешь? Что за бред то?

– Говорю, как есть. Разве я не права?

– Какая ты… сама как-будто на первом свидании никогда не давала.

– Конечно нет.

– И почему я тебе не верю?

– Да не хочешь – не верь. Меня это не колышит.

– Ух какая строгая.

– Да. Именно так. – кокетливо подтвердила Маша.

– А если бы свидание было со мной?

– Я даже не знаю… а что, есть предложения?

Вновь прошлое напомнило о себе. То презрение, которое я испытывал к своим сокурсникам, пробуждалось теперь к коллегам. Оно покалывало где-то в глубине души, как затёкшая, давно не используемая конечность. Сотни раз я доказывал себе, что это и было моим путём на дно. И сейчас я не собирался сдаваться без боя. Слишком чёрное это чувство, слишком легко оно разлагает изнутри.

Прежде, чем презрение набрало силы я распахнул дверь. И так слишком много услышал, не хотел оставлять места для окончаний откровенных разговоров.

Тема, как я и ожидал, тут же сменилась на самую нейтральную.

– Когда же этот дождь наконец закончится? – риторически спрашивал Николай.

– Да, скорей бы. Надоел. – поддержала его Маша.

– А я к вам. – сказал я, спустившись на первую ступеньку. – Не помешаю?

– Не, только тебя и ждали.

– Ага. – подтвердила Маша. – сидели и думали, где там Макс, не бросил ли курить часом. Ан нет. Не бросил.

– Фигово день начался, да? – спросил я её, когда оставалось совсем немного до победы над лестницей.

– Да пипец какой-то.

– А из-за чего весь сырбор? Я поздно подошёл.

Маша с готовностью пересказала мне историю. Ничего нового. Шура шёл, стакан нёс, махнул рукой и пролил на сумку. Но рассказывала она так смакуя каждое слово, будто кроме меня никто об этом не спрашивал.

– А сумочка правда стоит двадцать тысяч? – переспросил я, когда рассказ закончился.

– Именно! И он её водой поливает. Представляешь?

– Прости за вопрос, но откуда у тебя такая дорогая вещь? С нашими то зарплатами.

Маша приняла вопрос с улыбкой. Она ждала, чтобы кто-нибудь спросил и об этом.

– Мне её подарил поклонник, между прочим.

– Поклонник? – удивился Коля.

– Именно так. По слогам сказать?

– Хорош поклонник. Мажор какой-нибудь?

– Типа того. Сын крутого бизнесмена. Он десяток этажей в башне Сити имеет. Так то.

Коля немного стушевался. Поник и торопливо докуривал. Ему явно не нравилось, что за Машей кто-то ухаживает. Может, как и я когда-то, он боялся признаться? Или просто принимал её как свою собственность? Как вечно ожидающую и готовую в любой момент на что-то большее, чем беседа под сигарету.