Пока мы шли бесконечными коридорами, спускаясь всё ниже и ниже, страх мой сменился любопытством. С интересом разглядывала я стены из грубо отёсанных камней, подогнанных так плотно, что меж ними зазора не было. Дивилась на слюдяные окошки, на росписи дивные — выходит, и местные жители к красоте неравнодушны.

Блуждая взглядом по затейливым фрескам и барельефам, я не могла отделаться от мысли: какой простор для исследований! Будь моя воля — застряла бы тут на месяцы, изучая каждый завиток, каждый узор. Столько тайн хранят эти древние стены, столько загадок... Эх, жаль, не до научных изысканий сейчас. Не до археологии, когда твоя собственная судьба на волоске висит.

И все же, как ни погано было на душе, не могла я совсем уж впасть в уныние. Шутка ли — очутиться в ином мире, в эпицентре местной истории! Тут сам воздух дышит стариной и волшебством. Любой камень, любая безделушка — немой свидетель минувших эпох. Я словно в портал времени угодила, в живую летопись древности.

Но чем дольше я разглядывала сумрачные своды и причудливые барельефы, тем явственнее закрадывались тревожные мысли.

Поневоле вспомнились байки про гаремы султанские. Как пленниц из дальних стран в наложницы забирали, обряжали в шелка, алмазами осыпали. Только не мечта это — кошмар сущий! Золотая клетка, где за красивым фасадом — рабство и бесправие. Прихоть господская вместо закона, похоть звериная вместо любви. Неужто и меня такая участь ждет?

От мыслей этих мороз по коже продирал. Утешало одно: Найра вроде не в угол с невольницами меня тащит, а в какие-то потаенные покои. Неспроста ведь нишу приметила, в узкий лаз нырнула. Может, не все потеряно? Может, выход сыщется, лазейка тайная?

Размышляя так, вновь принялась я красоты дворцовые разглядывать. Что ни говори, а ловок был зодчий, дело свое знал. Каждое крыло, каждая анфилада — игра форм и линий, буйство фантазии. Даже полустертые росписи на стенах — и те дух захватывают.

— Нравится тебе? — спросила Найра, заметив, как я разглядываю картину, где девушка, укутанная в тончайшие ткани, кружилась в вихре, поднятом взмахами могучих крыльев дракона.

— Очень, — не стала лукавить я. – Очень талантливый художник писал!

— Нет уже давно в живых того мастера красок.

— Однако же творения его до сих пор дворец украшают.

— Прежний владыка, отец Ияра, любил позировать ему, — усмехнулась Найра. — Все полотна его во дворце повесить велел, боле полусотни их. И на всех, как видишь, он сам, повелитель прежний. Гордец был, что уж там.

Приглядевшись к картинам, я не увидела на них никакого правителя. Только грозные драконы и иногда безликая дева. Переспрашивать не стала — вдруг старушка не в себе, вот и мерещится ей всякое. Но про деву я всё же решила уточнить:

— Кто она? Его жена?

Найра скривилась, как от кислятины:

— Не жена — первая и единственная любовь!

Я прикусила язык, мысленно обругав себя за бестактность. И впрямь, где уж любви взяться в дворцовых сетях? Одни интриги, борьба за благосклонность владыки. Вон, даже лицо девушки художник спрятал — видать, от ревнивых взглядов берёг.

Найра меж тем уже устремилась дальше, ворча себе под нос:

— Чего встала? Пошли уже! Нет у меня других забот, кроме как с тобой возиться.

Я кивнула и тут меня озарило: я же здесь вообще никто — ни имени, ни статуса! Сейчас сдадут какой-то Гизель, а та растрезвонит на весь дворец, что я чужачка.

Заозиралась в панике — куда бежать, что делать? Вдруг Найра взяла меня за руку. Думала, к девицам поведет, где смех и плеск воды. Но нет – юркнула в неприметную нишу. Спустились вниз по крутым ступеням – и вот мы в храме!