Буревой жалел, что Харек ушел от него, понимая, что вряд ли еще найдет воина, подобного северянину. На мгновение князю стало интересно, куда отправится Харек Две Косицы дальше. Каким будет его путь. И отчего-то Буревой решил, что тот, скорее всего, захочет вернуться на родину, где не был вот уже сколько лет!

Так, или иначе, пути их разошлись. А к худу это или к добру, покажет жизнь.

Я уже не плакала. Лицо словно образом закаменело, а слезы закончились. На закате стража принесла мне скудный ужин, а один из воинов, посмотрев на меня, весело произнес:

- Готовься, ведьма! Скоро привяжут тебя к столбу и разложат у ног костерок. Весело будешь так гореть, а пока радуйся оставшимся часам своей никчемной жизни! – он расхохотался и, захлопнув двери, водрузил на нее тяжелый замок. Я села и посмотрела на полную тарелку каши с таким видом, словно мне поднесли яд. Затем в сердцах пнула ногой тарелку, и она отлетела в стену. Содержимое разлилось под дверью густой лужей, но стража на мою выходку никак не прореагировала и продолжила что-то весело обсуждать не обращая на меня ни малейшего внимания. Кажется, раскричись я сейчас они и не заметили бы, но я только закусила губу и уселась на старое место, обхватив руками колени.

Дурные мысли тревожили голову. Не давали покоя. Темные, словно тучи, они мучили сердце, вгрызались острыми зубами, кололи иглами, вырывая то сладкое чувство, которое умирало во мне.

Казалось, вместе с ним, умирала я сама.

Я думала о том, как сейчас Желан сидит в зале рядом с красавицей невестой. Как пирует и пьет вино, как смотрит на ту, что украла мое счастье, оказавшись более счастливой, чем я. Нет, она не была виновата. Я это понимала, но легче не становилось.

У меня не было злости к девушке, что стала женой любимого мужчины. Я просто ничего не чувствовала к ней, а вот Желан вызывал у меня противоречивые ощущения. Я и ненавидела его за то, что бросил, и все еще любила. Кажется, приди он сейчас ко мне, покайся и все прощу и снова обниму ласково, да поцелую. Но такому не бывать. Он будет жить дальше, вскорости станет князем, займет место своего отца, а обо мне забудут, едва только мой пепел развеет ветер. И от этого хотелось взвыть в голос и рвать волосы на голове.

Со стороны княжеского дома ветер приносил веселые голоса и музыку. Там все были счастливы, там никому не было дела до бедной, оговоренной знахарки.

Ночь уже была в самом разгаре, когда стражников сменили. Новые, находясь уже под хмельком, быстро заснули под дверью сарая и скоро я слушала их храп вперемешку с шумом из большого дома. Когда внезапно услышала, как что-то большое, как и в ту памятную ночь, запрыгнуло на крышу сарая. Снова огромные когти заскреблись по деревянной крыше.

- Кто там? – позвала тихо, но, как и тогда, ответа не последовало.

Я ждала, когда существо, что сидело на крыше, снова даст знать о себе, но долгое время слушала лишь тишину, разбавляемую громким храпом дружинников, да отголосками утихающего веселья. И вдруг, когда было решила, что мне уже все померещилось, услышала скрипучий голос, раздавшийся прямо над моей головой. Это заговорило существо, что сидело на крыше. Я поднялась на ноги, шагнула к двери и приложилась ухом к деревянной поверхности.

- Я так и думала, что сегодня ты придешь за ней, - сказало то, что находилось на крыше сарае. Я расслышала, как что-то сверху заскрипело, и крыша словно опустела. Уже рядом с дверью раздались следующие слова: - Я не позволю тебе помочь ей. Она останется там, где находится и ты мне не помешаешь!