– Я попрошу вас не курить здесь, – вежливо сказал он Роберту.

– Что? – в изумлении переспросил тот и вынул трубку изо рта.

– Здесь нельзя курить, – повторил Дэвид и повернулся к нам. – Здесь нельзя пить, есть, курить, нельзя валять дурака. Отнеситесь к этому делу серьезно. Не приходите сюда, если вы в плохом настроении. Здесь должна царить атмосфера как в церкви. Здесь вы становитесь артистами.

Роберт незаметно вышел и вытряхнул трубку прямо в мокрую траву. Он ничего не сказал. И я вспомнила, как он когда-то внушал нам с Джеком, чтобы мы никогда не ссорились на арене. Ну что же. Если он хочет платить деньги за то, чтобы ему самому делали замечания, это его дело. Он встретил мой взгляд и виновато мне улыбнулся.

Данди и Джек слушали Дэвида с благоговением. Им чрезвычайно польстила мысль о том, что они будут тренироваться в таком священном месте.

– А артисты – это люди, которые творят красоту. Так же, как поэты, художники или музыканты. – В голосе Дэвида звучало волнение. Тут он обратился к вернувшемуся в амбар Роберту: – Здесь предусмотрен обогрев?

Роберт выглядел удивленным.

– На вашем рисунке была печка, но я подумал, что она не понадобится. Вам будет жарко от работы.

– Нет, – покачал головой Дэвид, – сухожилия не разогреваются от работы. И тогда их легко повредить. На этом не надо экономить. Я не буду работать без печки.

– Я велю установить ее сегодня же, – с готовностью согласился Роберт. – Я думал, это напоминает работу с лошадьми. Мне всегда становится жарко в это время. Но тут, конечно, другое дело.

Дэвид с неудовольствием посмотрел на Данди.

– Ты не могла бы надеть какие-нибудь бриджи, как твоя сестра?

Ее лицо вытянулось.

– Я буду выступать в короткой юбке, – заявила она. – Так мне обещал Роберт.

– Короткая юбка? – Дэвид повернулся к Роберту, улыбаясь.

– Розовая, – кивнул тот. – Короткая пышная юбка с блестящими пуговицами и просторная блузка с рукавами.

– С голыми руками выступать безопасней, – возразил Дэвид. – Ее так легче поймать.

– Обнаженные руки и шея? – спросил Роберт, попыхивая трубкой. – Узкий корсаж и юбка выше колен? Да меня просто привлекут к суду.

– Зато вы сразу же заработали бы кучу денег, – рассмеялся Дэвид. – Если бы, конечно, девушка согласилась выступать в таком виде.

– Данди? – И Роберт указал на мою сестру концом трубки. – Да она согласилась бы выступать даже нагишом, не правда ли, малышка?

– Я не возражаю против короткой юбки и маленького корсажа, – притворно скромно сказала она.

– Очень хорошо, – подвел итог разговору Дэвид, – но тренироваться ты будешь в бриджах и плотной рубашке с короткими рукавами.

– Бегом домой, Данди, – приказал Роберт. – Миссис Гривс найдет для тебя что-нибудь подходящее. – И он взглянул на Джека и меня. – У этих двоих все в порядке?

– Да, – ответил Дэвид.

– Тогда я оставляю вас, – нехотя сказал Роберт. – Итак, наш уговор: они должны научиться прыгать на трапецию, раскачиваться на ней, перепрыгивать к Джеку и от него обратно на свою подвесную раму. И это за два месяца.

– Я помню, – бесстрастно ответил Дэвид. – Не забудьте и вы мои условия. Работать мы будем до одиннадцати, затем завтрак. Потом мы занимаемся до четырех, и после этого нам необходим отдых.

– Согласен, – сказал Роберт. – Но завтра я обещал Мери взять ее на ярмарку.

Дэвид кивнул и подождал, пока Роберт выйдет.

– А теперь – за работу, – обратился он к нам с Джеком.

Под влиянием страха перед веревками и раскачивающейся на них трапецией я было подумала, что Дэвид заставит нас работать наверху в первое же утро. Но он так не сделал. Еще до того, как вернулась Данди, очень хорошенькая даже в мешковатых бриджах Уильяма и льняной рубашке Джека, он велел нам приседать, а затем совершить пять кругов по амбару во все нарастающем темпе.