Я опускаю глаза в пол, а синьор Монтекки устало проводит рукой по седым волосам. Но, кажется, мое объяснение его удовлетворило. Однако у его жены есть еще один повод для беспокойства.

— А где Ромео? — спрашивает она. — Ты видел его сегодня, Бенволио?

Видел, но не в драке, чему безумно рад. Не хватало еще рисковать наследником нашего дома.

— Я видел его утром в сикоморовой роще, но на площади он не появлялся.

Синьора Монтекки успокаивается, а я ловлю себя на боли нового рода, которая царапает мне душу. Как жаль, что моя матушка не прожила достаточно, чтобы точно так же беспокоиться обо мне.

— Ромео в последние месяцы ходит словно одержимый, — качает головой синьор Монтекки. — Ты знаешь о причинах его печали?

— Нет, но могу узнать, — улыбаюсь я.

И немного лукавлю. Уверен, причина безрадостного вида Ромео в очередной безответной любви. Но как именно зовут его зазнобу, я еще не знаю.

Ромео легок на помине, и появляется на другом конце площади ровно в тот момент, когда мы вспоминаем о нем. Его глаза опущены, а шаги тяжелы и медленны. Кажется, что даже тень, которую он отбрасывает, темнее, чем у всех остальных.

Я предлагаю дяде и тете уйти с жары и предоставить расспросы мне.

— Узнаю всё, что смогу о его горести, — уверяю я своего доброго господина.

Синьоры благодарят меня и уходят прочь, а я устремляюсь к Ромео.

— Доброе утро, кузен! — кричу я.

Он поднимает голову и угрюмо улыбается, пока я спешу через залитую кровью площадь, чтобы поговорить с ним.

8. Глава 8

Джузеппа готовит тонизирующее средство от головной боли, и я с благодарностью его пью. Она предостерегает меня ото сна, пока головокружение не пройдет, и мне ничего не остается, кроме как согласиться с этим. Жаль, конечно. Поспать бы мне хотелось, особенно на такой жаре, но ничего не поделаешь.

Я снова выхожу на площадь и обнаруживаю, что пропустила пламенную речь герцога Эскала, правителя Вероны. Он в последний раз упрекает виновных в драке и удаляется, окруженный пышной свитой.

И я сожалею, опять-таки. Хотелось бы послушать этот эпизод.

Торговля возобновляется как ни в чем не бывало. Только пятна крови напоминают о бойне, которая недавно тут произошла.

— Окунь! Свежий окунь! — орет торговец рыбой прямо мне в ухо.

Я вздрагиваю от неожиданности. Отпрыгиваю в сторону и чуть не сношу собой телегу с кружевом.

— Мерлетти для ваших нарядов, госпожа? — улыбается мне девушка за прилавком.

Я возвращаю ей улыбку, но качаю головой. Денег с собой нет, и это обидно. Кружево чудесное — белое, тонкое и нежное, как зимние узоры на стеклах.

Рядом красавец-кожевник показывает прекрасные кожаные изделия. Они настолько же мягкие и податливые, насколько сам он крепок и силен.

Кажется, кожевник и кружевница строят друг другу глазки, и я, пряча улыбку, оставляю их за этим приятным занятием. Их флирт напомнил мне о Меркуцио, но на площади его уже нет. Сколько бы я не всматривалась в лица прохожих — ни одно из них не принадлежит ему.

Но мы всё равно должны встретиться, я это знаю. Хочу этого. Он мне понравился, даже очень понравился!

Сказать, что Меркуцио красив — не сказать ничего. Он более, чем красив. Огненные глаза, светло-русые волосы и мягкие губы, которые так легко касались моей руки… И он не только красив, но еще и достаточно умен, чтобы игнорировать драку. Но и достаточно смел, чтобы броситься в гущу событий и спасти даму с ребенком.

Я должна увидеть его снова, однозначно. Должна поговорить с ним.

К тому же, по крови он не Монтекки, хоть и водится с ними. Может, я смогу убедить его переменить сторону? Главное узнать его получше. Хотя, сейчас мне кажется, что я знала его всегда.