Я шепчу молитву, чтобы она была здорова. И молюсь также о том, чтобы увидеть ее снова.

С надеждой в сердце, я уношу ребенка.

6. Глава 6. Меркуцио

Мой добрый и честный друг делает наитруднейший выбор и покидает синьорину, чтобы спасти ребенка. О, в этом весь Бенволио! Обаятелен, как черт, но порядочен до неприличия. К счастью, я этим не страдаю.

Когда Бен издалека кивает мне и уносится прочь, я подхожу в девушке, которую он оставил лежать на траве. Мы с ней сокрыты не только от опасности, но и от лишних глаз.

Я пытаюсь придумать причину, по которой Бенволио не воспользовался своим шансом, но, право, не нахожу ни одной. Во имя всего живого, она же ангел! Ангел, от которого у любого мужчины потекут слюнки. Мой дорогой друг мог легко приподнять ее юбки и полюбоваться коленями. Мог поцеловать эти пухлые губы, которые слегка разомкнуты, словно в приглашении.

Ох, черт…

А ведь она не только красивая, но и смелая. Я видел, как она рисковала шкурой, чтобы спасти непонятного мальчишку. Но не то что бы ее смелость имела значение, конечно. Куда больше меня волнует ее красота. И это красота неизвестного происхождения. Из какого она дома?

Я сажусь рядом с красавицей и покорно жду, когда она придет в себя. Любопытно, что она скажет, когда увидит меня рядом?

Господь свидетель, каких усилий мне стоит держать свои руки подальше от ее корсажа.

Еще пару мгновений, и она открывает глаза. Похожа на котенка — милого и растерянного. И глаза у этого котенка пронзительно голубые. Даже затуманенные, они выглядят умными. О, это может быть интересно, не так ли? Чем умнее добыча, тем приятнее хищнику ее поймать.

— Добрый день, госпожа, — говорю я, делая свой голос мягким и заботливым.

Впрочем, возбужденная хрипотца лишь придаст пикантности моменту.

Девушка удивленно моргает, и ее пышные ресницы ослепительно хороши. Хочу, чтобы они так же трепетали под моим лицом или… в другом месте.

Она немного хмурится и сосредотачивает на мне взгляд. О, я всегда его узнаю! Кажется, она поняла, кто перед ней сидит. Вспомнила о моей репутации? Да, милая, ты хоть и вдали от боя, но я представляю опасность иного сорта.

— Что случилось? Где ребенок? — наконец спрашивает она.

О, моя заботливая синьорина…

— Вас чуть не убили, — спокойно говорю я. — А насчет мальчика… Он в безопасности.

И я не собираюсь признаваться, что ни в ее спасении, ни в безопасности ребенка нет и капли моих усилий.

Она продолжает смотреть своими прекрасными глазами, и я почти вижу, как работает ее разум. И хоть она и умна, ее вывод явно ошибочен, потому что, на мое счастье, она улыбается мне. О, мой наивный ангел…

Эта улыбка могла бы свести меня с ума, если бы только я не был Меркуцио.

— Спасибо, добрый синьор, — говорит она голосом, похожим на песню сирены. — И спасибо, что спасли меня.

Не вижу смысла ее исправлять. Вместо этого я отвечаю на ее благодарность скромным кивком. Она хочет сесть, но я мягко уговариваю ее этого не делать.

— Отдыхайте, госпожа. Вам опасно делать резкие движения.

— Вы… Вы же Меркуцио? — шепчет она.

— Да, — улыбаюсь я. — Он самый.

Я беру ее за руку. Самая мягкая рука, которую я когда-либо держал. А их было немало.

— Я в долгу перед вами, — говорит она.

Она, конечно, ничем мне не обязана, но кто я такой, чтобы перечить даме?

— Как пожелаете, cara mia.

— Розалина, — сладко выдыхает она. — Зовите меня Розалина.

Я открываю рот, чтобы поблагодарить ее за то, как легко она назвала свое имя, но на площади поднялась новая суматоха. Судя по крикам глашатаев, приехал герцог Эскал. Его Светлость давно выступает против распри между кланами Монтекки и Капулетти.