Ненавижу объяснять прописные истины, но куда денешься с нашей подводной лодки.

— Хотите сказать, что наш покойник незадолго до того, как в себя стрельнул, подрался с кем-то? — предположил Леонов.

— Промахнулись, Леонов. Я хочу сказать, что Дужкина сначала избили и только потом застрелили, — разочаровал я Леонова.

— Да ну, товарищ начальник! — не поверил он. — Если наш покойничек с кем-то махался до собственной смерти, это ведь не значит, что его же потом и шлёпнули. Думаю, как раз драка и подтолкнула его к самоубийству. Ведь может же такое быть?

— В жизни всякое может быть.

— Ну вот… видите, товарищ начальник, — торжествующим тоном объявил Леонов. — Подрался мужик с кем-то, впал в ажитацию…

— Во что впал? — не сообразил я.

— В ажитацию! — удивляясь моему непониманию элементарных вещей, объяснил милиционер. — Ну, засвербело у мужика внутрях, продрало аж до печёнок. Ему бы стопочку накатить, а он вместо неё за револьвер схватился. Ну и вынес себе мозги, идиот…

— Я бы согласился с вами, Леонов, если бы не одно обстоятельство.

— Что за обстоятельство, товарищ начальник? — заинтересовался он.

— Как думаешь, если человек решил застрелиться — насколько близко он бы приставил к виску дуло револьвера?

— Ну… если бы мне пришла в голову такая дурость, я бы наверняка приставил револьвер вплотную, — задумчиво произнёс Леонов.

— Именно. И тогда после выстрела вокруг раны образовался бы ожог. А здесь такого ожога не наблюдается. И что это нам говорит, старший милиционер Леонов?

— То, что стреляли с расстояния, а потом вложили револьвер в руку, — догадался Леонов.

— Правильно, — кивнул я. — То есть перед нами не самоубийство, а убийство чистой воды. Только перед тем, как прикончить, Дужкина избили. И тот, кто избивал, знал, что потом будет имитировать самоубийство несчастного экспедитора, поэтому по лицу не лупил — иначе мы бы сразу увидели там синяки и заподозрили неладное.

— И что нам теперь делать? — насупился Леонов.

— Работать по полной программе. С дактилоскопией, я так понимаю, всё глухо, но хотя бы фотографии с места преступления сделать нужно. Вызывай фотографа.

— Вызвать нетрудно, — Леонов помялся.

— Говорите, старший милиционер…

— Фонды ещё в прошлом месяце закончились. Ни магния, ни пластинок, ни реактивов у нашего фотографа не осталось. Ну да вы и сами, наверное, это, когда нас собирали, слышали.

— А-бал-деть! — только и смог вымолвить я.

9. Глава 9

— Так что, товарищ начальник — вызываем фотографа?

— Вызываем, — вздохнул я. — Отправь за ним Рудковского: нечего ему забор сторожить.

— Сейчас сбегаю, скажу.

— Погоди, — остановил я его.

Покопался в кармане и вынул из него несколько купюр из заработанной премии.

— Возьми, это для фотографа. Пусть закупается на всю сумму.

Леонов усмехнулся.

— Это ведь ваши личные средства?

— И что с того?

— В трубу вылетите, товарищ начальник. Чтобы все наши дырки залатать, впору миллиардером быть.

— Если инфляция и дальше такими темпами попрёт, все миллиардерами станем, — хмыкнул я, вспомнив, как в девяностых до ельцинской деноминации зарплата в миллион была обычным делом.

Да и перед тем, как в это время попал, тоже счёт на десятки тысяч шёл и с каждым годом только сильней разгонялся.

Леонов вышел из дома, а я продолжил осмотр места преступления, в первую очередь кровати. Вторая половина ложа покойника выглядела изрядно помятой. Я не я, если тут не занимались любовью, причём относительно недавно.

Внимание привлек длинный рыжий волос на простыне. Я взялся за него, поднёс к глазам. Сомнений в том, что волос принадлежал женщине, не было. Осталось понять — кому: законной супруге, если таковая имеется, или любовнице.