Кровать была не застелена. На краю, положив голову на подушку, на спине лежал мертвец — крепкий мужчина средних лет в исподнем. Его рука безвольно свесилась на пол. Пальцы сжимали рукоятку револьвера.

На левом виске кровавым цветком распустилась рана. Понятно, выстрел производился в висок.

— Вот, познакомьтесь — Василий Дужкин собственной персоной.

— Кто опознал?

— Так сосед же, Вощинин.

— Откуда здесь револьвер? — спросил я, на секунду оторвавшись от изучения покойника.

На первый взгляд всё выглядело как обычное самоубийство. Люди по-разному стреляются: и сидя, и стоя, и лёжа. Этот пустил себе пулю в висок, не вставая с кровати.

Что ж, его выбор как свести счёты с жизнью…

Картинка довольно реалистичная: вот, наверное, почему Леонов заранее счёл дело пустячным.

— Думаю, это его служебный. Дужкину по должности полагалось иметь при себе оружие. Но я проверю для точности, — пообещал Леонов.

— Служебный, значит… И кем работал наш покойник?

— Со слов соседа — экспедитором в какой-то конторе, занимающейся добычей платины.

— Ого, — присвистнул я. — Добыча платины — дело серьёзное. Просто лакомый кусочек для криминала. Контора была государственной?

— Кажется, да, — неуверенно произнёс Леонов.

— Без всякого «кажется». Место работы, должность — установить обязательно.

— Сделаем.

— Кто осматривал тело, кроме меня и вас?

— А чего его осматривать, и так всё понятно: человек сам себе пулю в висок пустил. Видать, припекло горемыку, — пожал плечами Леонов.

— То есть первичного осмотра места преступления не было, отпечатки не снимались…

— Ну, мы походили, конечно, посмотрели. Только чего дёргаться-то? Картина с первого взгляда ясная, — стал оправдываться Леонов. — Самоубийство как самоубийство… Каждый месяц кто-то на себя руки накладывает.

Ох ты ж ёшкин кот! Хочется что-то сказать, а слова не находятся. То есть находятся, но произносить их вслух в приличном обществе не принято.

Леонов догадался, о чём я думаю, и виновато опустил голову.

— Ясная, говоришь, картина… Ну-ну. Весело тут у вас, вернее, уже у нас, — вздохнул я. — И много народу уже успело побывать в доме?

— Все наши из дежурной бригады, фельдшер из больнички… Сосед покойного — он на именины свои приходил звать, увидел труп и милицию вызвал.

— То есть натоптали изрядно и отпечатков своих наоставляли?

— Не без этого, — смутился Леонов. — А как иначе, товарищ начальник? Мы не духи какие-то бестелесные…

— Всё с вами понятно, Леонов.

Эксперта бы мне толкового, да где взять? Придётся пока своими силами, дальше будем посмотреть. Если не найду спеца в Рудановске, придётся ехать в губернию. Вот только разыскать спеца — это ещё полдела. Другие полдела — создать все условия для работы, достать оборудование.

М-да, легко сказать…

А пока сами с усами. Как бы потом себе же эти усы и не повыдёргивать, если налажаю?

Я потрогал тело — совсем ещё тёплое и не успело окоченеть. По всем признакам смерть наступила недавно. Внимательно рассмотрел входное отверстие от пули, и кое-что сразу же привлекло моё внимание.

Так-так, а вот это уже интересно. Но не все детали пока что встали на свои места. Должно быть что-то ещё. И тогда буду уверен полностью, что не ошибся.

— Нож есть? — спросил я.

— Найдётся, — Леонов протянул мне свою финку.

Я разрезал нательную рубашку и обнажил торс покойника.

— Что это такое, знаешь? — указал я на россыпь красных следов на коже мертвеца.

— Ну… пятна какие-то, — неопределённо произнёс Леонов.

— Это не просто пятна, это следы от ударов, причём довольно свежие, — ощущая себя в дурацком положении ментора, пояснил я.