В известном смысле мы приходим к выводу о существовании двух разных специалистов по планированию – по одному на каждое полушарие. С одной стороны, мы видим аналитически мыслящего специалиста по стратегическому программированию, который готовит к внедрению стратегии, разработанные руководителями, и заодно обеспечивает процесс формирования стратегии количественными аналитическими данными. С другой стороны, специалист по мягкому планированию – более творческая натура, свободный мыслитель, с сильно развитой интуицией в дополнение к аналитическим способностям. Чтобы активизировать процесс формирования стратегии в организации, он проводит быстрые «грубые» исследования, разыскивает стихийно образовавшиеся стратегии в самых неожиданных местах и стимулирует окружающих мыслить стратегически, порой собственным примером.

Как мы увидим далее, одним организациям более полезны традиционные «правши-плановики», другим – «экспериментаторы-левши». Но, учитывая необходимость сочетания анализа и интуиции, большинству нужны и те, и другие.

О сталось рассмотреть, как я и обещал, еще одно следствие противостояния анализа и интуиции. В главе «Планирование – налево, менеджмент – направо» шла речь о том, что обучение в бизнес-школах практически превратилось в поклонение левому полушарию мозга. Мне представляется, что искомый баланс совершенно утрачен в большинстве наших бизнес-школ[63].

В 1980 году два профессора Гарвардской бизнес-школы, Хэйз и Абернети, опубликовали известную статью под названием «Менеджмент помогает нам идти к экономическому спаду»[64]. Они утверждали, в частности, что чрезмерно склонные к аналитике бизнес-школы отчасти несут ответственность за нездоровое увлечение методиками и анализом на практике. Мало кто оспорил эту точку зрения. Но с тех пор я вижу только, что образование в бизнес-школах тяготеет к аналитике все больше. Я встречал преподавателей финансов, которые так же, как много лет назад, ищут одобрения экономистов, разбирая на лекциях математические модели, которые с каждым годом все дальше от реальной жизни. Я видел социологов, которые, пробившись в бизнес-школы, ведут себя подобно жрецам высшего культа и свято оберегают «научность», стремясь отделить исследователей от тех самых организаций, которые те призваны изучать. Что касается управленческих систем информации, то есть области знаний, якобы ориентированной на прикладное применение, здесь по-прежнему в центре внимания заявленные, а не реальные возможности компьютера (расхождение на самом деле немалое, но никто не решается обратить на него внимание). Даже моя специализация, до 1980 года сохранявшая баланс, с тех пор накренилась в сторону сложных математических расчетов, поборники которых больше интересуются методами так называемого «конкурентного анализа», нежели практическими тонкостями построения стратегий. Я нисколько не преувеличиваю, утверждая, что если бы представители бизнеса и властей знали, как в реальности обстоят дела даже в самых лучших бизнес-школах из тех, которые они спонсируют, и потрудились бы наугад побеседовать с пятью-шестью профессорами, то они бы не чеки выписывали, а потребовали бы радикальных преобразований в преподавательском составе и расписании.

Я таких чеков не выписываю, но мне доводится их получать. Несколько лет назад я решил взяться за дело всерьез и учить менеджменту так, как считаю нужным. Я обратился к руководству университета Макгилла и предложил снизить мне преподавательскую нагрузку и зарплату, с тем чтобы я ограничился исследовательской работой и подготовкой докторантов, а преподавал менеджмент только опытным практикам.