– На кухне…

Она указала на закрытую дверь.

– Хочет немного поспать, ночью-то ему опять работать, что бы тут ни случилось.

– Шинкье, я думаю, вы обо всем расспросили? Но мадам не рассердится, если я еще раз задам те же вопросы?

– Я вам не нужен? – спросил Шинкье.

– Пока нет.

– Тогда я отлучусь на минуточку – пройду наверх.

Мегрэ слегка приподнял брови, мысленно спрашивая себя, куда это «наверх», но промолчал, помня об обидчивости участковых инспекторов.

– Извините, мадам…

– Мадам Соже. Жильцы зовут меня просто Анжела.

– Садитесь, бога ради, что вы стоите?

– Ничего, я так привыкла.

Она задернула занавеску у кровати – комната сразу преобразилась, и спальня превратилась в маленькую гостиную.

– Может быть, выпьете чего-нибудь? Чашку кофе?

– Нет, спасибо. Итак, в эту ночь вы спали, когда…

– Да. Я уже стала засыпать, когда услышала голос: просили отпереть парадное.

– Вы не обратили внимания, который был час?

– Как же! У меня будильник со светящимся циферблатом. Было двадцать минут третьего…

– Это был кто-то из ваших жильцов?

– Нет. Это был тот господин…

Она произнесла это с подчеркнутым смущением, как бы не желая сплетничать и выдавать чужие секреты.

– Какой?

– Ну тот, на которого потом напали…

Мегрэ и Лапуэнт удивленно переглянулись.

– Вы хотите сказать, инспектор Лоньон? Она молча кивнула, потом добавила:

– Полиции положено все говорить, не так ли? Обычно я не рассказываю ничего о наших жильцах, кто они, да что они, да кто к ним ходит. Их личная жизнь меня не касается. Но когда такое случилось…

– Вы инспектора давно знаете?

– Да, уже несколько лет… С тех пор, как мы с мужем переехали сюда.

Только я его в лицо знала – не по имени. Видела, как он проходит мимо нашего дома, потом узнала, что он из полиции: он приходил как-то проверять домовую книгу.

– Но, как я понимаю, вам довелось познакомиться Су-Ним поближе?

– Да, когда он стал ходить к девушке с четвертого этажа…

На сей раз Мегрэ чуть рот не раскрыл от удивления! Лапуэнт вытаращил глаза. Да, полицейские, конечно, не святые. Мегрэ отлично знал, что кое-кто из его собственных подчиненных не прочь погулять на стороне.

Но Лоньон! Лоньон-то каков?! Подумать только, Невезучий ходил по ночам к девушке в двух шагах от собственного дома.

– Вы уверены, что это он и был? – спросил Мегрэ.

– Да он вроде, его ни с кем не спутаешь.

– И давно уже он… гм… ходит к этой девушке?

– Недели две…

– Началось, надо думать, с того, что однажды вечером они пришли вместе?

– Да.

– А когда он проходил мимо вас, он не пытался скрыть свое лицо?

– Как будто так.

– И часто он с тех пор приходил?

– Почти каждый вечер.

– Уходил поздно?

– Сначала – первые три-четыре дня – он уходил сразу после двенадцати…

Потом стал оставаться позднее, до двух, а то и до трех часов ночи…

– Как зовут эту девицу?

– Маринетта, Маринетта Ожье… Прехорошенькая девушка и обходительная такая, воспитанная. Ей двадцать пять лет…

– Мужчины у нее часто бывают?

– На этот вопрос я бы любому спокойно ответила, не только вам. Маринетта не считала нужным ни от кого прятаться. Целый год – два-три раза в неделю к ней ходил интересный молодой человек. Она мне говорила, что это ее жених…

– Он ночевал у нее?

– И все-то вам надо знать! Ну, да ладно, не я, так другой скажет. Да, он оставался у нее… А потом вдруг как в воду канул, и она печальная такая ходила… Как-то раз пришла она утром за почтой, а я и спросила, не расстроилась ли помолвка, а она мне в ответ: «Анжела, дорогая, не будем об этом говорить! Мужчины не стоят того, чтобы из-за них кровь себе портить…»

Она и впрямь недолго сокрушалась, скоро опять повеселела… Маринетта вообще хохотушка, и здоровьем ее бог не обидел!