Отстояв вечерню, пошли обратно на усадьбу – ну, куда же еще-то теперь? Новоявленные закупы – Михаил с Авдеем и Мокшей – и прочие холопы-челядинцы. Выглядели они, надо сказать, вовсе не так уж и грустно – шутили, задирали встречных девок, смеялись. Глядя на них, и ребята повеселели, особенно – Авдей, а то уж совсем было нос повесил.

– Слышь, Михайло… А может, и в самом деле, неплохо здесь будет?

Миша лишь пожал плечами в ответ:

– Может быть, и неплохо. А может… Кто знает? Поживем – увидим.

Ну а пока действительно было неплохо. Даже пес Трезор больше не рычал – видать, привык и спокойно лежал возле своей будки.

Вроде как грозившийся целый день вот-вот пойти дождь так и не хлынул, налетевший с волховских заливных лугов теплый, пахнущий духмяными травами ветерок растащил тучи, высветлив в темнеющем вечернем небе яркую просинь. Оранжевый закатный шар солнца обдал город пожаром, выклюнулись в небе серебристый месяц и звезды. Похоже, завтра не стоило ждать дождя…

Челядинка Марфа – дебелая повариха лет тридцати с мощными бедрами и талией, словно у необхватного дуба – встретила новоявленных закупов не особо приветливо, однако снеди собрала – крынку молока, лепешку, десяток вареных яиц и изрядный шмат жаренной на вертеле рыбины, по виду – лососи или форель. Так что поужинали плотно, даже яйца еще на утро остались. Поужинали да легли спать уже на новом месте, в избе: парни – на полатях, а Михаил – на широкой лавке, подложив под себя спрошенного по пути на конюшне охапку свежего сена.

Утром – до восхода еще! – закупов разбудил тиун. Лично проследил, чтоб умылись, причесались чтоб, даже лапти не забыл прихватить – босоногим. Ходил вокруг, вздыхал, инструктировал:

– Как взъедет в ворота боярин-батюшка, так сразу кланяйтесь в пояс… В ноги токмо не вздумайте кинуться – хозяин того не любит.

– О как! – Миша поднял вверх большой палец. – Слыхали, парни, – не любит!

– От того, что кидаются-то в ноги кто? Всякие просители, челобитчики… надоели они батюшке боярину хуже горькой редьки, – вскользь разъяснил Ефим. – Уж и деваться от них некуда стало… пришлось велеть высечь. И ведь все одно – не унимаются, жалятся друг на дружку, да на меня… Вы-то жалиться, надеюсь, не будете?

– Да не на что пока, – выходя на улицу, хохотнул Михаил. – Ну, где он там, наш хозяин?

Боярин-батюшка, хха!!! Губернатор!

Боярин Софроний Евстратович появился ближе к полудню – а до этого времени все слуги с усадьбы никуда не уходили, ждали. Явился не один – с двумя отроками – наверное, сыновьями или уже внуками. Сед был боярин, лицом красив, представителен: в седле сидел как влитой, борода на ветру развевалась. На голове у боярина шапка соболья, рубаха верхняя до колен, длинная, голубая, на шее – ожерелье узорчатое с самоцветами, пояс с золотыми бляшками на солнце сверкает – глазам больно, – на поясе – меч в красных сафьяновых ножнах, на плечах – плащ зеленого шелка, горностаевым мехом подбитый. Конь под боярином вороной, в золоченой сбруе… Представить даже трудно, сколько вся эта краса стоит? Уж не меньше, чем какой-нибудь там «хаммер»… да «хаммер» что – железяка… а здесь… Конь, конь-то какой! Красавец!

Конец ознакомительного фрагмента.