Хлопнула дверь машины, и я с пониманием подняла свой взгляд на парня. Хотелось сказать что-то в утешение или просто успокоить его, но все слова просто растерялись сами собой. Что бы я сейчас ни произнесла, ни что не смогло бы так утешить, как простое молчание. Не всегда слова могут быть полезны, как это ни печально. Я по лицу видела, что Север расстроен. Прищур его говорил о том, что он крепко о чем-то задумался, лишь изредка кидая на меня взгляды, словно сомневаясь, сказать о своих мыслях или нет.

— Это все отец… – все же нарушил молчание.

— Ну… Так тому и быть! Не маленькие, разберёмся, – попыталась утешить его.

— Там все мои средства! – с силой хлопнул он по рулю.

Да, тяжело, наверное, понимать, что неожиданно ты стал нищим. Я-то уже как-то успела смириться с этой мыслью.

— Это из-за меня, да?

Неожиданная догадка, что я виновата во всем, заставила чувствовать себя отвратительно. Гадко. Такое ощущение, словно тебе прилюдно отвесили пощечину, сопровождая громким хлопком, так, чтобы все заметили. Обратили внимание. Если надо, пристыдили! Подло и, главное, мелочно.

— Частично, – отмахнулся он, отводя взгляд.

Все понятно, не хотел признаваться. Думал, что я возьму вину на себя. И да, он был прав! Я чувствовала себя паршиво, как никогда. Ощущение было таким, словно меня растоптали.

— Не ври…

— Моника, не начинай, прошу… – он запустил пятерню в свою идеальную прическу, – разве ты не понимаешь, именно этого он и добивается?! Хочет нас разлучить, рассорить. Думает, я и дня не проживу без денег! Самое обидное, что на счету мои средства!

— То есть? – не поняла.

— Да все очень просто. Когда отец в шестнадцать лет открыл мне карту, он ее привязал к своему счету. И я пользовался по надобности средствами родителей. Потом стал сам зарабатывать, а вот собственный счёт так и не открыл. Все времени не было … Продолжал пользоваться картой, на которую мне позже начала приходить зарплата!

— Ну, хоть одна хорошая новость все же есть, – попыталась я изобразить подобие улыбки, – из нас двоих ты при работе! Как-нибудь протянем до следующей зарплаты, ну, и я не собираюсь сидеть, сложа руки…

— Не совсем так, работал я в ведомстве отца, – перебил меня парень, в очередной раз отводя свои лазурные глаза.

— Ага… – снова растерялась я. Неожиданно, но предсказуемо. – Хорошо, тогда пойдем вместе искать работу. Главное, что крыша над головой есть, машина есть, еды ты тоже вчера закупил…

— Препараты! Ты забываешь о главном! – перебил он меня.

Север в очередной раз ударил ладонью по рулю. Глупо, как будто это могло помочь, но с эмоциями не поспоришь. Не долго думая, я поймала его ладонь и крепко сжала.

— Мы справимся, – голос немного дрогнул, – со всем, ты только поверь!

***

Север

Мы справимся. Девчонка, конечно, отважная и явно верила в чудеса.

Найти работу оказалось не так легко. И здесь тоже зародилось подозрение, что постарался ни кто иной, как мой отец. Особенно остро это ощущалось, когда работодатель слышал мою фамилию и тотчас менялся в лице. А потом следовал отказ. Твердый. Решительный.

Моника пыталась найти работу, и пока у нее получилось устроиться только в маленькую кафешку, за такие же мелкие гроши, как и само заведение.

Меня буквально разрывало от злости. Беспокойство добавляла быстро пустеющая ампула с лекарством. Это было недопустимо, не с болезнью девушки. Не в ее положении.

Последней каплей стало, когда меня остановили сотрудники полиции и конфисковали автомобиль, который я не успел переоформить на себя. Парни понимали, что происходящее – скорее внутренний семейный конфликт, и любезно попросили вернуть машину, по документам числящуюся за моим отцом.