― Благодарю. Я сам готовил.

― Ваш потенциал неограничен.

― Мне приятно, что ты так думаешь.

― Почему вы спросили меня об этом? ― осторожно любопытствую я.

Дедуля вынимает из маленького кармашка классического жилета желтый плетенный браслет с разноцветными бисеринками, который Манюня сделала для меня на день матери в прошлом году. Вернувшись во флигель, я заметила его пропажу, однако возвращаться ради поисков не решилась.

― Кажется, это принадлежит тебе, ― господин Гривас кладет Машкино творение на середину стола.

Я подцепляю указательным пальцем вещицу, бормочу «спасибо» и прячу взгляд под ресницами, мечтая о том, чтобы разговор не зашел дальше, и мне не пришлось покаяться Кирьяну в том, как бессовестно я поступила, подслушав их с Александром беседу тет-а-тет. 

― Вера, не знаю, как много тебе удалось услышать в оранжерее, но прошу тебя, сохрани все в секрете.

Я цепенею. 

Набравшись храбрости, медленно поднимаю глаза от просвечивающего дна своей кружки и тревожно смотрю на седовласого мужчину.

― Александр не знает, о том, что я… была там? 

Дедуля выдерживает паузу, анализируя мое взволнованное лицо неподвижным настороженным взором и раздумывая над чем-то.  

― Нет, ― в конце концов, изрекает. ― Он не знает.

Камень с души.

― Конечно, я никому не расскажу, ― заверяю я. ― Извините меня, Кирьян. Я не собиралась подслушивать вас с господином Каррасом.

Вот тут я лгу, потому что шла на звук их голосов с четкой целью ― разоблачить возможный сговор с моей младшей сестрой. Это была крайне паршивая затея, которой я не горжусь.

11. Глава 10

АЛЕКСАНДР

― Митрошин, приструни секретаршу, ― говорю я своему финансовому советнику, войдя в его кабинет в начале третьего.

― Что-то не так, Алекс? ― смугловатый блондин посылает мне широкую ухмылку с другого конца помещения. Становится понятно, на что уважаемый Павел Валерьевич потратил премиальный гонорар за последний квартал. На новенькие виниры. Белизной бьет по глазам так, что больно моргать. И загар обновил. Снова летал на Гавайи? ― Стефания разве не милашка?

Стефания, значит.

― Она дьяволица. Разговор по телефону нисколько не мешал ей раздевать меня глазами.

Я прохожу к столу, мы жмем друг другу руки.

― Прелесть, ― забавляясь, кивает Митрошин. ― Работает на меня вторую неделю. Тугая, как девственница, развратная, как шл…

― Господи, ― громким вздохом я перебиваю его похотливые откровения и сажусь на посетительское сидение, закинув ногу на ногу. ― Заткнись. Не смей продолжать.

― Да брось. Неужели, я тебя смутил?

― Мне не интересно знать о размерах причинного места твоей секретарши, вот и все. Давай сразу перейдем к цифрам.

― Как скажешь, Алекс. Кофе? ― поднимаясь с кресла и направляясь к журнальному столику, спрашивает Паша. ― Или чего-нибудь покрепче?

― Просто воды.

Он протягивает мне стеклянный стакан с прозрачной жидкостью, плюхается обратно на кресло, держа у рта чашку кофе.

― Что привело тебя ко мне? Я не привык к личным визитам своих клиентов, но как друг, безусловно, рад твоей компании. Все в порядке?

― Проезжал мимо, ― веду плечом.

― По правде говоря, сегодня вечером я собирался заехать к тебе в офис, чтобы отдать это, ― Паша достает из стола черную папку и кладет передо мной. ― Анализ твоих текущих инвестиций. Прогноз положительный.

Мы сотрудничаем на протяжении последних трех лет. Митрошин зарекомендовал себя полезным и надежным консультантом. Никому другому я бы свой капитал не доверил. 

Я открываю папку и вскользь просматриваю таблицы.

― Отлично. Спасибо.

― Любой каприз любой срочности за твои деньги.