Что важнее… на Злату я больше не натыкалась. Рвусь ли? Отнюдь. Сегодня я поймала себя на мысли, что не хочу, чтобы неизбежное свершилось в ближайшем времени, и вообще когда-либо. Владения Карраса до безобразия велики, поэтому существует вероятность и вовсе избежать повторной встречи. Я ночь не спала, размышляя о нашей с Машей дальнейшей жизни. Если бы моя сестра хотела вернуть ее, она бы давно предприняла попытки, имея деньги и связи благодаря своему внушительному бойфренду. Учитывая пять лет тишины, Злата не особо заинтересована в Маше.

― Мам, давай пойдем на детскую площадку? ― просит Машенька. Мы шагаем мимо парка фигур, преодолев большую часть пути к особняку.

― Солнце, я не могу опоздать, ― жаль отказывать ей в этом. ― У меня много работы.

― Я пойду одна. Я уже большая.

― Машунь…

― Мама и папа отпускают Вику гулять с няней.

― У нас нет няни.

― Я буду гулять с ними. Можно, мам? Можно?

― А ты спрашивала у Вики?

― Она сама предложила.

― Я подумаю, хорошо?

***

Опираясь на трость, дедушка Гривас проходит в нашу гостиную и обводит беглым взглядом выполненный в классическом стиле интерьер. Я замечаю, как он слегка хромает на правую ногу.

― Давно мы с тобой не болтали, милая, ― с добродушной улыбкой Кирьян протягивает мне коробочку с печеньем.

Я принимаю из его рук сладкий презент, поднимая уголки рта.

― Проходите. Я поставлю чайник.

Я тосковала по нашим непринужденным разговорам. Как бы сильно ни выматывалась, драя содержимое гигантского участка, а присутствие старика всегда действовало на меня как бальзам на душу. Даже пожаловаться на хозяина дома могла без страха упреков. Только вот после того, как узнала, что по поразительному стечению обстоятельств Злата живет здесь, мое безграничное доверие к Кирьяну дало трещину. Вопреки подозрениям, что он неспроста наткнулся на меня в ресторане, я все же не исключаю возможности череды совпадений.

Кирьян располагается за круглым обеденным столом и наблюдает за мной, потирая ладонью правое колено.

― Что с вами? ― интересуюсь я, кивая на беспокоящую его часть тела.

― Сустав разболелся. Ничего серьезного. Обычное осеннее обострение.

― Может, возьмете несколько дней отдыха?  

― Спасибо за беспокойство, Вера. Но я ни разу за свою жизнь не брал больничных, ― важным тоном вносит ясность. ― Мне давно не двадцать лет, понимаю, тем не менее, уверяю тебя, я в превосходном расположении духа.

Я разливаю кипяток по кружкам и присоединяюсь к дедуле, сев напротив него.

― Вы не задумывались о выходе на пенсию?

― Еще не пришло мое время.

― Нарабатываете стаж, или что-то вроде того? ― спрашивая я.

Сомневаюсь, что он в принципе нуждается в пенсии, размер которой шиш да маленько. У нас в стране уж точно.

― Вроде того, ― смеется Кирьян, учтиво умалчивая о размерах своего заработка, и быстро переводит тему, интересуясь, как идут дела у Маши в школе. Жаль, он не заглянул пораньше, когда она еще бодрствовала, празднуя успешно выполненное домашнее задание резвой беготней по гостиной. Маня была бы ему очень рада. ― Скажи, Вера, вчера вечером ты проходила рядом с оранжереей?

Задает вопрос в лоб. Открыто. Смотрит пристально, без нажима. Излучает спокойствие, размеренно подносит кружку ко рту и отхлебывает горячительный напиток с ароматом бергамота, к печенью не притрагивается. Кирьян ждет от меня честности. Внимательно смотрит, калибруя реакцию.

Солгу ― и окажусь на шаг ближе к пропасти с неизвестностью. Скажу правду ― как минимум, не дам ему повода сомневаться в моей искренности.

― Проходила, ― признаюсь я. Тянусь к коробочке со сладким, беру печенье и надкусываю. ― Очень вкусное.