– Увы, но это приказ вашего отца. Боюсь, он предпочитает нас разлучить. Похоже, у него появились опасения, что теперь, когда вы повзрослели, мы будем строить против него козни, сговорившись с императором.

– Что послужило бы королю хорошим уроком! – воскликнула Мария.

– Дитя мое, вы, должно быть, лишились рассудка! – ахнула королева. – Неужели вы забыли о своем долге перед королем? Ведь это называется изменой! Но мой случай – совсем другое дело. Раз уж, по утверждению короля, я не являюсь его женой, следовательно я не являюсь и его подданной, а значит, меня нельзя обвинить в предательстве, если я обращусь за помощью к иностранному государству. Чего я, естественно, никогда не сделаю, поскольку считаю себя законной женой. Но вы не только дочь короля, но и его подданная. Если кто-нибудь услышит ваши крамольные речи, это сослужит вам плохую службу. Ваш отец получит удобный предлог разлучить нас уже навсегда.

Пристыженная, Мария внутренне сжалась:

– Я никогда в жизни не стала бы так рисковать. Но мы ведь сейчас одни. И никто, кроме вас, меня не слышит.

– Даже у стен есть уши, – мрачно проронила королева. – Боюсь, этот новый человек во власти, Томас Кромвель, который, заменив кардинала, стал главным советником короля, приставил к нам соглядатаев. Мария, следите за языком и никогда не произносите ничего такого, что могло бы вас хоть как-то скомпрометировать.

Расставание на следующий день стало особенно болезненным, поскольку ни одна из них не знала, когда им суждено увидеться вновь. Мария отправилась в Бьюли в расстроенных чувствах, безразличная к холоду, проникавшему сквозь кожаные шторки ее носилок. Они пробыли вдвоем совсем недолго. Мария не сомневалась, что отец наказывает мать за ослушание. Неужели он не понимает, сколько страданий причиняет своей дочери?

Мария пыталась находить удовольствие в повседневных вещах: в книгах, музыке и обществе дражайшей леди Солсбери. Девушка постоянно напоминала себе, что живет в роскошном доме, в ее распоряжении множество слуг и все, чего только душа пожелает. По сравнению со многими она была счастливицей. Тем не менее никакие материальные блага не могли компенсировать отсутствие матери или утрату былого счастья. И теперь постоянные недуги и тревожное состояние психики постоянно напоминали о том печальном положении, в котором она оказалась.

Отец время от времени навещал Марию. Она подозревала, что приезжал он исключительно ради того, чтобы удостовериться в ее покорности. Не желая обмануть ожидания отца, она больше не позволяла себе перечить ему и старалась не давать поводов для недовольства. Но затем она начинала терзаться угрызениями совести из-за того, что не смогла должным образом защитить мать, и в результате мучительные мысли ходили по замкнутому кругу.

Визиты отца стали для Марии тяжким испытанием из-за висевших в воздухе невысказанных слов. Мать никогда не упоминалась. Отец, безупречно любезный, как всегда, интересовался академическими успехами дочери и был даже ласков с ней, если на него находил стих. Однако Мария заметила в нем непривычную сдержанность, его манеры стали более резкими. Он явно не выглядел счастливым человеком. Похоже, у короля имелось немало поводов для раздражения и разочарования.

Однажды, после того как ее двор переехал на лето в Хансдон, Мария забыла о сдержанности и, когда отец попытался перетянуть ее на свою сторону, заливаясь слезами, заявила, что никогда не будет считать себя незаконнорожденной. В результате отец уехал, разъяренный вызывающим поведением дочери. И она снова мысленно наказала себе без нужды не сердить его. Однако держать свои чувства в узде оказалось не так-то просто.