Что примечательно, сама я любовные романы не читала. Между работой в зоомагазине, педагогическим институтом и попытками не заснуть на третьей паре некогда было вздыхать над страстными взглядами графинь и герцогов. Моей задачей было не вылететь с последнего курса.

А вот Машка –другое дело. Имея повышенную стипендию, она шла на красный диплом и не просто много читала – она этим жила, особо уважая любовное фэнтези.

Иногда даже вслух зачитывала что-нибудь невероятно пикантное. Ее слова теперь всплывали в памяти с обескураживающей точностью. Особенно те, где героиня ножкой оп, а он ее раз на плечо и в пещеру! Ну это если дракон. Или она вся такая вредная и внезапная, а он ее в портал и под землю ночь страсти устраивать – это если демон.

Попаданки, – слово-то какое неэстетичное, но в полной мере происходящее передающее! – всегда действовали по двум схемам. Либо честно признавались, что они из другого мира, после чего герой им верил или не верил. Либо косили под утративших память, попутно разбираясь с собственной безопасностью, потому что довериться хоть кому-то не получалось.

И вот второй вариант мне как раз подходил куда больше, потому что красавец-муж явно переел груш, яблок и прочих оленьих фруктов и был готов порвать меня – в теле своей законной жены – на мелкие, но очень неаппетитные кусочки. Было видно, что она его допекла. Да он от любого моего слова был готов взорваться просто потому, что я его произнесла.

А еще он смотрел. Так, будто уже мысленно прикидывал, в какой именно угол подвала меня лучше засунуть, чтобы не мешалась до самого развода и не вытворяла того, от чего может дергаться глаз.

Молчание за столом длилось ровно столько, сколько нужно было, чтобы я успела мысленно перебрать все возможные варианты побега, включая драматический прыжок в окно с криком: «Свободу попугаям!».

А вилка тем временем окончательно сдалась под натиском пальцев моего так называемого супруга. Издав жалобный звон, прибор треснул надвое.

Я невольно поежилась. Если он так легко справлялся с металлом, то что станет с моей хрупкой шеей, едва вскроется, что его супружницы в этом теле нет? Отчего-то ответ на этот вопрос мне знать не хотелось.

– Лежала, – повторил он медленно, растягивая слово, будто пробуя его на вкус. – В подвале. В пентаграмме.

Я осторожно кивнула, стараясь изобразить на лице невинность ягненка, который совершенно случайно забрел в мясную лавку.

– Ну… да. Лежала.

– И ничего больше?

– Ну… – Я прикусила губу. – Может, немного посидела?

Проведя ладонью по лицу, собеседник словно попытался стереть с него остатки терпения.

– Посидела? – его голос по-прежнему звучал мягко, но теперь в нем явственно проскальзывали стальные нотки. – Может, ты там еще и задремала?

– Можно и так сказать, – робко согласилась я, уставившись в пустую тарелку.

С тех пор как я появилась в столовой, полнее она не стала. Но о еде снова пришлось забыть, едва брюнет резко поднялся на ноги.

Ужас изморозью заскользил по позвоночнику. Я уже успела мысленно представить, как он набрасывается на меня со словами: «Молилась ли ты на ночь, Марианна?» – но вместо этого мужчина лишь прошелся вдоль стола, чтобы остановиться у камина.

Огонь играл на его лице, подчеркивая резкую линию подбородка и высокие скулы. Боже, да он даже злым выглядел чертовски привлекательно!

– Знаешь, о чем я думаю? –на меня даже не смотрели, наблюдая за пламенем в камине. – Ты либо врешь, либо…

– Либо? – не удержалась я.

Сердце стучало так громко, что, казалось, его было слышно даже на расстоянии.