Прислоняю магнитный ключик к замку и вместе с Лю́тольфом захожу в подъезд. Лифта в доме нет. Поднимаемся по лестнице на третий этаж. Стучу в родительскую дверь и слышу суетливые топотули матери.

— Ой, деточка, — радушно приветствует меня и замечает Амира: — Ой, свят господь…

— Добрый день, — басит Амир и заставляет маму пятиться.

Сегодня он пришелец с другой планеты. Мы поменялись местами — теперь Амиру будет неловко. Несмотря на темную внешность, в нашем доме он белая ворона.

Над порогом повисает звенящая тишина. Я решаю разорвать ее и первая шагаю в однокомнатную квартиру. Не по последнему писку моды обставлена, зато всегда чисто.

— Спасибо за дочь, — Лютольф протягивает ароматные лилии маме.

— Пожалуйста… — осторожно принимает букет и зовет отца, — Толя!.. Толя!..

Конечно, родители очень удивлены. Они ожидали в гости кого угодно, но не солидного бизнесмена с криминальной аурой.

Амир же будто попал в чужую стаю и теперь внимательно наблюдает за каждым моим действием. Как и я, снимает обувь, вешает пальто на крючок в шкафу, вручает презент отцу и следом за мной проходит по узенькому коридору в кухню. В единственной комнате замечает прабабку Аглаю, что сидит на диване. Галантно здоровается с ней, но ответа не получает.

— Кажется, бабушка не рада… — шепчет мне.

— Она просто глухая, — отмахиваюсь и указываю на табурет у стола.

Мама растерянно хлопочет на кухне. Дорогая родительница готовилась принимать студентов, которым и башмак пожевать вкусно. Теперь ей неудобно от незамысловатого пюре с котлетами и маргаринового торта, купленного в ближайшей «Шестерочке».

А у меня слюнки текут. Сажусь возле Амира.

— И когда же вы успели познакомиться? — с интересом спрашивает отец, пока мама расставляет угощения и кипятит чайник.

— Вчера, — немногословно отвечает Амир.

— И каковы же ваши намерения, молодой человек? — для папы мой похититель действительно молод.

— Женюсь. Скоро.

От его слов мама вздрагивает всем телом и шумно роняет чашки. А вот отец вроде кивает.

— Лихо сейчас у молодежи. Это я к Валентине Семеновне, — указывает на маму, — пол-лета ходил да за ручку взять боялся.

— Ваша дочь редкой красоты и характера. Ева слишком ценная, и я не собираюсь размениваться ею.

— Для тебя, Амир, — не отказываю себе в издевке, пока можно, — так вообще на вес золота! Я как дорога в светлое и многомиллионное будущее.

Родители принимают мою выходку за неудачную шутку, и только мы с Амиром понимаем, что я имею в виду подписание бизнесменом выгодного контракта.

— Еще бы… — стиснув зубы, отвечает, демонстративно сжимает мои пальцы и подносит к губам. Целует.

О… боже… Я почему-то очень волнуюсь, будто собираюсь прыгать с парашютом. Я была не готова к тактильному контракту и сейчас потею, трясусь и спешу отстранить руку.

Амир ухмыляется. Он с легкостью победил меня и остался «хорошим».

Моя мама — натура утонченная и скромная. Никогда не позволит себе высказать гадости мужчине в лицо, даже если он не понравился. Мамочка почти не вмешивается в разговор, только кивает или поддакивает отцу.

А папе Амир пришелся по душе — за крепкую стать и ум. Образованность. Конечно, тот, кто имеет деньги, да еще с сомнительных предприятий, не может быть дураком! Не знаю, искренне ли Амир признал вкусными мамины котлеты и покупной торт, но хвалит так, словно до этого слаще пареной редьки ничего не ел. Тем самым он окончательно завоевал моего отца. И вот он уже ведет «жениха» знакомиться с прабабкой Аглаей.

Я молчу, потому что знаю: скоро папа утянет Амира из дома в свой ржавый и пустой гараж. Он для папы вроде райской кущи — места, где можно отдохнуть от матери. Раньше у папы был весомый предлог — починка своего «Жигули». А сейчас его отдушину пришлось продать из-за долгов Андрея.