Сервий замешкался с ответом, мысленно ища в словах королевы подвох. Великая Ультрамарина просит одобрить ее план или подозревает в сговоре с Дементием? Последний, к слову, побледнел и отчаянно замотал головой.

— Мне не нужен трон Лотерины, моя королева! — объявил он. — Служение тебе — высшая для меня награда. Но если прикажешь…

Он нервно сглотнул и сжал кулаки.

Н-да, из такого труса и подлеца не выйдет хорошего короля. А Терций, в отличие от младшего сына, заботился о подданных. Обо всех, кроме кентавров, не признавших его власть над собой.

В любом случае Ульяна не собиралась никого убивать. А еще верила: дипломатией можно достичь лучших результатов, что в управлении охранным агентством, что в управлении королевством.

— Терций останется жив! — объявила она. И, вспомнив о жестокости Ультрамарины, добавила: — Пока.

Она предстала перед королем Терцием, высоко держа голову. Не дав тому сказать ни слова, объявила о своем решении. Сосед получит драконит, но только через один лунный цикл. За это время ни волоска не должно упасть с головы или шкуры кентавров. В противном случае вместо щедрого дара Терций получит неминуемую гибель.

— Надеюсь, доходчиво объяснила? — спросила Ульяна, небрежным жестом стаскивая с руки перчатку.

Король Лотерины, этот седовласый пухляш, и до того бледный и испуганный, задрожал, напоминая сгусток желе, обряженный в черный бархат. Он согласился на все, не посмев перечить грозной Ультрамарине. Не спросил даже о причине отсрочки, убыв в свои владения так быстро, словно за ним гнались все демоны ада.

Оставшись одна в тронном зале, Ультрамарина облегченно вздохнула.

Играть злую и жестокую королеву давалось все труднее. Вместо того чтобы принести извинения Терцию, потерявшему сына, вместо сочувствия пришлось запугивать и угрожать.

Разве это порядочно? Человечно?

Ульяна натянула перчатку и резко обернулась, уловив краем глаза малейшее движение бархатной шторы за троном. Его можно было бы принять за порыв ветра, но слух Ультрамарины был слишком чутким, чтобы обмануться.

— Кто здесь?! — спросила Ульяна.

В ответ донеслось лишь слабое всхлипывание.

Детское…

Ульяна укорила себя за грубый голос и резкий выпад. Привычки королевы все еще брали верх. Каждый раз, понижая голос или улыбаясь, приходилось прилагать усилие.

— Лаура, это ты? — спросила Ульяна уже совершенно другим тоном и распахнула штору.

Малышка, обхватив себя руками, сидела на низенькой табуретке. В широко распахнутых темных глазах читался испуг.

— Простите, королева… — Лаура встала и расправила подол алого платья. — Я старалась быть незаметной, как вы приказали.

Снова у Ультрамарины ком застрял в горле. Как бы ей хотелось обнять малышку, стереть навсегда с милого личика это испуганное, затравленное выражение. Но как объяснить ребенку такую резкую перемену характера? А если Ультрамарина вернется?..

— Почему ты не в постели? — поинтересовалась Ульяна. — Тебе лучше?

— Гораздо, — просияла Лаура. — Я готова выполнять роль принцессы Сильвестрии и учиться всему у вас, королева.

Ну конечно!

Память Ультрамарины тотчас подкинула нужные воспоминания. Она сама приказала дочери следовать за ней тенью. Оставаться невидимой, но при этом участвовать во всех важных государственных делах. Даже тех, которые не следует видеть и знать ребенку. Ульяна едва не застонала, закрыв лицо руками. Неудивительно, что Лауру преследуют кошмары.

— Наедине можешь не называть меня королевой, — доверительно склонившись к девочке, предложила Ульяна. Она поклялась себе, что сделает все, чтобы у малышки было настоящее детство. Чтобы ее воспоминания не состояли лишь из череды непрекращающейся жути. — Ты уже завтракала?