Не знаю, в чем состояла причина, но я радовалась, что отец и дочь проведут вместе время. Это пойдет им на пользу. Даже если прогулка совершалась по меркантильным соображениям.

Мы шли по пестрой аллее, а девочка, вырвавшись, бежала вприпрыжку вместе со старым псом по кличке Рваное Ухо. Он напоминал мне бигля.

Дело в том, что на лисьей охоте от почти лишился одного уха, но это не мешало ему прожить долгую жизнь в имении, и сейчас он с радостью, вывалив длинный язык, носился, нарезая вокруг нас круги, как молодой щенок. Я ловила себя на том, что вся эта картинка выглядела уж слишком… идеальной.

Муж, шедший рядом и заставивший меня надеть теплый плащ, подбитый мехом. Улыбающаяся и порозовевшая на свежем воздухе девочка, наша дочь, в своем милом бархатном платьице. Ее я тоже одела тепло, закутав в темный плащ. И старый пес, который чувствовал себя, пожалуй, самым счастливым возле своих хозяев. И вся эта идиллия освещалась ярким осенним солнцем.

Но муж на этом не остановился, он пожелал отобедать с нами. У меня создалось ощущение, что он чего-то остерегается. Но чего? Неужели он думает, что я могу причинить вред маленькой девочке? Разве я не доказала, что волнуюсь о ней, как о собственной дочери?

Но это выглядело именно так. Он беспокоился об Аймилине. Он не оставлял нас до тех пор, пока госпожа Медельшад не увела девочку в комнату, чтобы та немного поспала после обеда.

Я слабо верила, что в лорде ис Лайтиморре вдруг проснулись отцовские чувства. Больше склонялась к тому, что он выполнял условия договора, а девочка просто находилась рядом со мной, и после обеда он решил заняться своими делами.

Пока девочка отдыхала, я была предоставлена сама себе. Не нашла ничего лучшего, как взять в библиотеке книгу и почитать. Потом я навестила Аймилину и мы играли с ее новой куклой до самых сумерек под строгим присмотром госпожи Медельшад. На все мои предложения пойти заняться личными делами, она отвечала, что она ими сейчас и занимается.

Мы играли до тех пор, пока я не услышала в коридоре шум. Я полюбопытствовала и, выглянув из комнаты, узнала у кучера Джона Эткарса , что он и господин дворецкий переносят мои вещи в комнату лорда.

Я сначала онемела от такой новости, ведь меня даже не удосужились уведомить заранее. А потом, оставив девочку на попечение экономки, поспешила в комнату мужа. Но его там не оказалось.

Тогда я попросила дворецкого отвести меня к лорду, чтобы обсудить мое неожиданное перемещение.

Неужели муж хочет действительно узаконить наш брак? Я не понимала таких резких изменений.

И буквально влетела в его кабинет, чувствуя, как пульс отдает в висках.

— Чем вы так взволнованы, моя дорогая? — встретил меня муж, вставая из-за массивного резного стола.

А то он не в курсе!

— Почему, не обсудив со мной, переносят мои вещи в вашу спальню?

Он не удивился. Обойдя медленно стол, он оперся о него и с достоинством посмотрел на меня. Во мне же, казалось, все клокотало, как в проснувшемся Везувии.

— У вас неточные данные, — сообщил он мне спокойно.

— Тогда будьте добры, проясните ситуацию, — натянуто улыбнулась я, сбитая с толку.

— Вы переезжаете, но… в смежную комнату.

Я удивленно молчала. В тот единственный раз, когда была в его апартаментах, я не поинтересовалась, куда вели двери. А ведь часто для семейной пары в знатных домах планировались именно такие, соединенные спальни.

— Мне показалось это разумным, не возвращаться же вам каждый раз потайным ходом в свою комнату?

Я стояла и раздумывала. В чем-то муж прав, к тому же… я ведь сама считала, что это не слишком удобно. А в мою спальню можно поселить теперь Аймилину. Она окажется намного ближе к нам. И помещение светлое с прекрасным видом из окна на парк. Если ей понадобится помощь, я всегда смогу откликнуться. Но все же такое близкое соседство рядом с мужем...