Гвидон послушно шлепнулся на землю, а наглая пигалица разлеглась прямо на нем, да еще его лапой укрылась. И волосы ее тут же принялись щекотать чувствительный драконий нос. 

— А хочешь, я тебе сказку расскажу? Страх как сказки люблю… Даже читать выучилась сама, представляешь? Ну как сама — в школу в Погорелки бегала и под окнами сидела. Мамка-то у меня неграмотная была, могла и полотенцем огреть, когда меня с книжкой видела. Говорила, шо девке излишний ум ни к чему, главное — замуж хорошо выйти. Сама-то она и хорошо вроде вышла… А толку-то. Она ведь родами померла у меня на руках, понимаешь? И младенчик ее не выжил. Папка потом пил долго… Мне восьмой год был. А потом он все в город ездить стал на заработки, я уж большая была. Могла и воды наносить, и кашу сама сварить, да так вот однажды и сгинул там, в городе своем… Никто и не знает, что с ним случилося, помер, наверное. 

Гвидон заворчал недовольно, искренне возмущенный. То есть как это — ребенка одного бросить? Он даже представить себе подобного просто не мог!

— А! Я ж тебе сказку обещала, слушай. Я сама придумала. Жила была принцесса… Красивая, точно тебе говорю. И умная. И скромная, да. И был у нее дракон, такой огромный, крылатый… И жили они в замке, дружили. В шахматы играли. Ты, кстати, не пробовал? Интересная игра, только дорогущая. Я всё хотела плотника попросить выточить мне фигурки, да ведь в Малиновке и играть-то не с кем, ну да неважно. Так вот, пришел однажды к принцессе рыцарь весь такой высокий, кудрявый… На коне. А дракон с ним биться вышел. Ну и прогнал его к чертям полосатым, этого глупого рыцаря. И снова они с принцессой вдвоем жили и не тужили, долго, счастливо и распрекрасненько. Только дракон и принцесса.

Закрыла глаза, засопела. Заснула. Гвидон как мог, обвился вокруг нее, крыльями укрыл. Спи, девочка. Спи, моя принцесса. Сказка твоя не закончена еще. Потому, что дракон должен обратиться в один из дней прекрасным юношей и… И много чего этот юноша хотел бы с тобой сделать, сладкая ты моя. И сделает обязательно… когда придумает, как ошейник снять.   

9. 9. Ошейник

—Так, маленький, мы сегодня идем с тобой в лес, за грибами, — заявила Дарьяна. — Только вдвоем, ты и я.

С самого утра она была бледной, нервной и что-то роняла. Ее понять можно: к вечеру должны были явиться родители Гриньки — разговаривать о свадьбе. Они вняли гласу разума и решили не засылать прямо сразу сватов, а пожелали просто переговорить, за что Дара была им несказанно благодарна. И волновалась, конечно. Напекла пирогов, наварила крутых киселей, вымыла весь дом так, что окна и пол сияли, побелила известкой крыльцо, даже заколотила щель в старом курятнике — чтобы только не подумали, что она плохая хозяйка. Вымела чистенько двор, насыпала свежей соломы в сарайчик к Гвидону. 

Всё было идеально.

Кроме Дарьяны.

Она проснулась еще на рассвете и поняла, что умрет от нетерпения, если не займется каким нибудь делом. Готова была уже улицу вымести всю, аж до самыхПогорелок.

В лес пойти —  самое время. Грибов наберет, ягод. С драконом — это удобно. Разбудила этого соню пинками, едва ли не силой выволокла ворчащего зверя наружу, повесила на шею ему две огромные переметные сумки с корзинами и сама уселась верхом на спину — уже вполне привычно. 

— Давай, поехали, шкура ленивая, — сквозь зубы процедила она. — Неча дома сидеть. 

Гвидон заворчал. Он ночью ходил на охоту. Как всегда. Ничего сложного — засов на сарайчике не закрывался давным-давно, а дракона его хозяйка по-прежнему не докармливала. Всё-таки в животной ипостаси питаться ему нужно было куда более плотно, чем в человеческой. К тому же молодой дракон еще только растет. Лет так сто ему до полной зрелости еще, ну, как минимум. За кашу по утрам и чугунок картошки с зайчатиной на ужин он, конечно, был несказанно благодарен, но это был, скорее, десерт. Деликатес. Конфетка к чаю. А настоящую еду он мужественно добывал себе сам.