Дашка его удивляла снова и снова. Как она защищала свою его — “движимое свое имущество”! Как орала на этого дегенерата толстомордого — Гвидон до сих пор изумлялся. Его в жизни так никто не защищал, все только и вещали ему неустанно: "Ты сильный, ты одаренный, Гвидонис, вперед". 

Конечно, дракон был не прав, если честно. Он даже готов был признать этот факт. Люди работали, старались, а он пришел, пламенем плюнул, срыгнул пучок плазмы — и поле теперь под распашку. Но тыкать себе в морду прутьями абы кому он позволить попросту не мог. Может, конечно, стоило просто слегка откусить руку сыну старосты. Или снять скальп, или подкоптить его тушку, немножечко, для наглядности. 

Дашка, к примеру, тоже так считала. И судя по ее кровожадненьким мыслям, эти планы вынашивала уже очень давно. 

Но что сделано, то сделано, впредь лезть к дракону не будут. 

—  А пойдём-ка , Гвидоша, купаться? — неожиданно предложила его маленькая хозяйка.

И откуда в ней столько прыти? Не женщина, а реактивный самолётик! Гвидон вздохнул, про себя самодовольно подумав, что Дашка так к нему уже привыкла, что без него даже сходить в баню не может. Потянулся, разминая ноющие лапы. 

Да, давно его так не укатывали. Разве что отец, когда ставил его на крыло. Вот тогда было тяжко: две недели почти марш-бросок по вулканам и сопкам, когда на ногах, когда крыльями. Эх, прекрасное детство… 

У Дашки такого и не было. Деревня, коровы и козы. 

Как они тут без тракторов и комбайнов выживают вообще? Одно слово — средневековье. Мрак, дикость и туалеты типа «сортир». И душа летнего не придумали даже, хотя конструкция проще некуда. Ну что ж, в баню так в баню. С чего это Гвидон от зрелища моющейся Дашки отказываться будет? 

— Ну и куда мы поперлися? — шлепнула его по спине маленькая ручка. Никакого уважения к древнему существу, честное слово! — К реке, говорю, поехали, купаться!

И Дарьяна ловко запрыгнула зверю на загривок. Научилась уже балансировать и ездить почти без потерь и натертостей, даже без седла и попоны.  

М-м-м, к реке? Заманчиво! 

Река протекала поблизости, но Гвидону пока на ней бывать не приходилось, а зря. Воду он страстно любил. Только рекой «это» назвать было сложно. Речка. Речушка. Большой ручей. Далеко не Амазонка и даже не Волга. Но сойдёт то, что есть.

Дарьяна воровато огляделась. Никого. 

—  Охраняй, — приказала она Гвидону. — Никого не подпускай. 

Тот улегся на травке, всем своим видом изображая верного пса. Дара засмеялась. Все же, дракон — это потрясающе. Куда лучше лошади. И собаки. И осла. Стянула через голову платье, развесила на кусте. Вынырнула из исподнего и непременных подштанников. Подвязала длинные косы в крендельки, потянулась всем телом и вступила в воду, теплую, как парное молоко. 

До чего ж хорошо! А говорят, в горах ещё и источники такие есть, где вода горячая, как в бочке, под которой разводили огонь. Вот бы попасть туда! Окунулась по самые плечи, чувствуя, что косы расплетаются, мокнут. Засмеялась. Дарьяна всегда любила воду, но это детям малым дозволительно голым купаться, а взрослым серьезным девушкам — негоже. Мыться нужно в бане, а вот так, в речке — вообще верх неприличия. Разве что ночью, когда никто не увидит... да еще рядом с собственным драконом. Снова вдруг задумалась — и на кой ляд ей муж? Толку от него... ну да, мужская рука по хозяйству не лишняя. Но вот так купаться он ей никогда не позволит. Это её последнее лето свободы. Потом всё, детишки пойдут. Какое уж там купание по ночам! 

Оглянулась на берег, по которому уже стелился туман. Гвидон лежал там, как большой камень, белесый и неподвижный, словно и сам сотканный из капель воды. Ох, да он ведь любит воду! Как он радовался, когда она его из ведра окатывала! Не удержалась, позвала: