Какого хрена он делает?

Палыч нахмурился – увидел то, что, похоже, Сёма и Марина от него тщательно скрывали. У пацана, лежавшего на руках Марины, были связаны конечности. Не ахти что, но у его родителей хватило тяму обмотать руки и ноги пацана пакетом. Выглядело отвратительно, но Палыч счёл, что не имеет право влезать. Он знал, что происходит с ребёнком и чем вызвана такая крайняя мера.

«Чего быть, того не миновать?», – скользнула отстранённая мысль, совершенно холодная и без эмоциональной окраски.

Однако внутри майора несколько секунд спустя заскребли кошки. Он медленно перевёл взгляд с пацана на Сёму, так и оставшегося стоять неподвижно со скрещенными руками и несколько тяжёлых секунд смотрел ему в глаза.

– Я как понимаю, вы никуда не пойдёте, Семён? – сухо спросил он.

Сёма не отводил взгляд, но лишь снова медленно покачал головой и сказал:

– Все в порядке. Мы останемся тут, не стоит за нас переживать и… спасибо за все, Юрий Палыч, мы глубоко вам благодарны за вашу помощь.

В этот момент ребёнок на руках Марины снова начал изворачиваться, не приходя в сознание и издавая странные непонятные звуки, похожие на неразделённые слова.

Было видно, как с трудом справляется с сыном хрупкая Марина. Приступ продолжался несколько секунд, а потом прекратился также резко, как и начался. Майор не пошевелился, понимал, что если вмешается – сделает только хуже. Поэтому не стоит сюда влезать, он здесь бесполезен. Реально помочь он не в состоянии, а вот навредить запросто… Когда все закончилось, он видел как падали жгучие слёзы Марины, впитываясь в майку мальчика.

– Значит, останетесь тут? – выдохнул он, наконец, взяв себя в руки.

– Наш сын заболел, увы майор. Мы не сможем идти дальше, пока он не поправится, – подтвердил Семён.

Палыч смотрел на пылающее жаром тело мальчика. Покусывал губу, пытаясь решить для себя, как быть дальше. То самое решение, настал момент его принять и озвучить этой несчастной семье.

– Ты ведь знаешь, что он не поправится, Сем, – мягко сказал майор.

– У него просто жар… – возразил Сема.

– Мы оба знаем, что он инфицирован, – Палыч, наконец, произнёс эти неприятные слова, плавно растёкшиеся горечью во рту. Захотелось сплюнуть.

Сёма вздрогнул всем телом, но не ответил. Как и не опустил глаз.

Марина, заслышав эти слова, подняла голову и впилась в Палыча красными от недосыпа глазами.

– Убирайтесь, – проскрежетала она. – Идите дальше куда шли, мы выживем и без вас, понятно?! Я отведу сына в больницу и там моему мальчику помогут!

Палыч хотел было ответить ей, хоть что-то, может попытаться переубедить. Но внутренне твёрдо понимал – он не имеет никакого морального права указывать матери, как поступать с собственным ребёнком. Не в этой ситуации. Поэтому к чертям все. Следовало умыть руки.

– Убирайтесь, – прошипела Марина едва слышно.

– Как скажешь, – Палыч тяжело вздохнул и зашагал прочь.

Внутри все похолодело. Он слышал, как рыдает Марина, когда мальчик в очередной раз начал биться в своих жутких конвульсиях.

Марина вряд ли понимала, что на самом деле происходит и что ее сын заражён этой новой инфекцией. И уж тем более она не понимала, что сама она тоже заражена. Палыч отчетливо увидел отмирающую плоть на запястье девушки. Тот самый капиллярный пульсирующий узор, разрастающийся по телу.

А Сёма… Палыч понимал, что главе этого семейства очень скоро придётся остаться самому наедине со всеми проблемами и вызовами, если, конечно, раньше парнишка не свихнется раньше.

– Юрий Палыч, подождите, – Майор не успел далеко уйти, когда Семён окликнул его. – Подождите, пожалуйста.