— Да. В связи с прибытием оборотней в столицу и планами императора я подумала освежить знания о ваших традициях и культуре.

Мужчина поднял брови и заинтересованным тоном спросил:

— Нашли что-нибудь интересное?

И-и-и… спросил он об этом зря! Потому что говорить о своей любимой истории София могла часами, а об ее тайнах еще дольше. Она сама не заметила, как за пять минут выложила ему все те крупицы, что нашла в книгах, и перешла уже к собственным выводам на этот счет. Опомнилась она только на моменте, когда достала с полки одну из книг, где были хотя бы указаны годы. Раскрыв фолиант на нужном месте, она подсунула его Расмусу. Вынырнув из затягивающих глубин прошлого обратно в реальность, Софи вспомнила, что большинство людей начинают скучать еще в первую минуту ее разговоров об истории.

Она подняла взгляд, боясь разочароваться и увидеть равнодушие или скуку, но вместо этого увидела его серьезный и хмурый взгляд, не отрывающийся от книги. Черные глаза вчитывались в строчки снова и снова, словно пытаясь до каждой запятой запомнить написанное, а складка между бровей становилась все глубже.

— Простите, — тихо сказала Софи, — я иногда забываюсь.

Черные омуты тут же сфокусировались на ней и взгляд заметно потеплел.

— Любите историю?

Вопрос овеял ее лицо теплым дыханием, и София только сейчас поняла, что, увлекшись, придвинулась вместе с раскрытой книгой почти вплотную к оборотню. И сейчас смотрит на него, запрокинув голову. Она находилась ближе, чем позволяют приличия. Сделав вид, что ничего необычного не происходит, девушка аккуратно закрыла книгу и шагнула к стеллажу.

— Да. Как вы уже успели заметить, — чуть улыбнулась София, не оборачиваясь: она боялась, что щеки снова стали красными.

— А книги в этой библиотеке — единственный источник информации об оборотнях?

София задумалась, пытаясь вспомнить, где еще можно разжиться знаниями. Коллекционеры, которым она платила за доступ к свиткам, вряд ли помогут. Их интересовали исключительно древности, а тут новейшая история. Городская библиотека? Там состав книг почти идентичен дворцовой и, возможно, даже в чем-то уступает.

— Вы ранены? — прозвучало у нее над головой.

Погруженная в собственные размышления, Софи не сразу поняла, к чему этот вопрос, пока не перевела взгляд на свою забинтованную руку, державшуюся за корешок книги. С ней иногда случалось — в какой позе ее мысль поймала, в той она и замерла. Убрав руку от фолианта, София повернулась к оборотню, снова стоящему слишком близко к ней, и нехотя сказала:

— Это еще со вчерашнего дня. Ничего серьезного, там просто ссадины.

Софи попыталась улыбнуться и обойти мужчину, уйти от дурманящего запаха мускатного ореха, но ее перебинтованную руку аккуратно придержали за запястье, не давая уйти. Софи чуть вздрогнула от прикосновения горячих пальцев и невольно замерла, впитывая ощущения.

— Позвольте помочь, — тихо сказал Расмус.

Подразумевался вопрос, но прозвучал он как утверждение, и даже если бы София захотела возразить, то растеряла бы все слова. Крупные пальцы второй руки аккуратно схватили и потянули хвостик бантика настолько медленно, что Софи тут же залилась румянцем и приоткрыла рот от нехватки воздуха. В ее представлении именно так мужчины развязывают корсет у своих любимых женщин — медленно, но неотвратимо.

Когда бантик наконец поддался София судорожно вздохнула. Расмус развязал оставшийся узелок и стал аккуратно разматывать бинт. Все так же медленно и неотвратимо. София не могла отделаться от ощущения, что с нее не повязку снимают, а одежду, но сказать хоть слово и остановить происходящее не решилась. Когда ладонь была свободна от повязки, она хотела сказать, что там ничего страшного нет, только небольшая царапина, а все остальное — стесавшаяся о камень кожа, но не успела.