Ее руку Расмус потянул к своему лицу, выдохнув слова уже в девичью ладонь:

— Не бойся.

И лизнул, не сводя с нее глаз.

Не успела София хоть что-то предпринять, как мужчина плотнее прижал ее руку к своему рту, не давая вырваться, а по коже прошелся язык. Она с широко раскрытыми глазами смотрела в черные омуты с желтыми прожилками и от шока даже не пыталась вырваться. Спустя, казалось, вечность Расмус прикрыл глаза и вздохнул так глубоко, что швы на рубашке затрещали. Прижавшись губами к коже, словно в прощальном поцелуе, он нехотя отпустил девичью руку и открыл ставшие человеческими черные глаза.

София ахнула, когда увидела лишь чистую влажную кожу без каких-либо повреждений. Она неосознанно прижала руку к груди, где должен быть глубокий порез, но вместо него была лишь тонкая белая нить.

— Да, — кивнул Расмус, не собираясь оправдываться, — это был я.

Она даже не пыталась остановить раскаленную волну, что от горящих щек потекла к ушам, потом вниз по шее и еще ниже, будто достигнув пяток. Если до этого у Софии и были моменты в жизни, когда она думала, что краснеть уже дальше некуда, то глубоко ошибалась.

Именно этот момент был самым смущающим и заставляющим ее заливаться краской как никогда в жизни.

Заметив, что оборотень в упор разглядывает ее и ждет реакции, она прикрыла глаза и отвернула голову в сторону.

Если отбросить скромность и размышления о том, как проходило лечение и в каком виде она при этом была, то ей стоит поблагодарить Расмуса. Она не видела порез, не до того было, но четко ощущала тонкие ручейки крови, а значит, рана была не поверхностная, и мучилась бы она еще долго, пока та не заживет. Умные и рациональные мысли помогли успокоиться и вернуть душевное равновесие.

Открыв глаза и посмотрев на оборотня, она улыбнулась, надеясь, что улыбка не выглядит вымученной:

— Спасибо. — Расмус удивился, явно ожидая другой реакции, а София добавила: — И за этот раз и за прошлый.

Она пошла вперед мимо оборотня, и тот прижался к соседнему стеллажу, выпуская ее наконец наружу. Проходя рядом с ним, Софи задержала дыхание, чтобы не дразнить себя мужским запахом лишний раз. Выйдя в библиотечный зал, она обернулась к мужчине, который задумчиво смотрел в стеллаж перед собой, и озвучила только что озарившую ее мысль:

— Газеты.

Расмус вздрогнул и рассеяно спросил:

— Что?

— Думаю, информацию об оборотнях стоит искать в архивах газет.

12. Глава 12

Расмус медленно, но неизбежно сходил с ума, и, что самое смешное, он не собирался ничего с этим делать.

Кьял и Даг прогуливались по дворцу и всем доступным прилегающим территориям, делая вид, что праздно шатаются, на самом же деле они внимательно все осматривали, подмечая пути отступления и запоминая графики смены стражи. Ларс с грустной мордой ходил туда-сюда мимо покоев девушек, надеясь подловить Лию, и грустнел еще сильнее, когда она шарахалась от него. Ингрид, похоже, открыла в себе страсть к имперской моде и все время проводила рядом со своим новым поклонником — тощим и манерным портным.

А Расмус уже второй день перебирал книги и газеты в компании Софии и понимал, что увяз настолько глубоко и сильно, что спастись уже не получится. Скажи ему кто месяц назад, что он будет счастливо вдыхать книжную пыль во дворце императора, сидя рядом со своей наани, ржал бы до болей в животе.

Расмус ослеп бы еще вчера, если бы глазные мышцы можно было надорвать — так часто он поднимал глаза от газет на Софию. Ему приходилось практически силой заставлять себя возвращаться к чтению, потому что поиск информации был для оборотней жизненно важен. И это не фигура речи. Времени мало, и им нужно выяснить все, что возможно, прежде чем возвращаться. Но стоило ему только прочитать пару строк без понимания написанного, как его взгляд снова возвращался к Софии. Нужно будет завтра попросить кого-то из парней помочь, иначе он один так никуда и не продвинется.