Давыдову надо было взять такси и вызвать эвакуатор, раз шофёр сломал ногу.

Идиот Хруслов! И идиотка я, что не предложила ему такой простой выход из дерьмовой ситуации. Шарики за ролики зашли у меня, и у него. Но и Давыдов хорош — не был же в стельку пьян, чтобы не соображать! Сдурили все трое, но отдуваюсь я одна. Мерд!

— Фёдор. Фёдор? Фёдор! — повторила я своему отражению на разные лады.

Лучше бы он остался для меня Федором Александровичем. Федя звучит по-детски или наоборот по-взрослому, то есть слишком лично, но Фёдор, прости господи, еще хуже — благодаря Союзмультфильму…

Дядя Фёдор! Ну какой Давыдов дядя — возраст Христа всего лишь, наверное… В тридцать пять люди все же выглядят куда солиднее. А этот… Ржёт со мной или с меня битый час.

Пусть ржёт! Главное, пусть руки не распускает. Боялась, все будет намного хуже…

Нет, Давыдов не жлоб, не педант, не извращенец — ну, хотя бы на словах. Дом у него до отвращения приличный. Ничего лишнего и ничего личного — говорящего о хозяине. Кирпичные стены молчат. Главное, чтобы гамак не рассказал мне ночью ничего лишнего. Свою спальню дядя Фёдор не предложил, к счастью. Гостевая отсутствует. Много пустого пространства, чтобы ходить и думать, а спать негде… Посторонней девушке. Мужик, конечно, и на диване вздремнуть может. И все же это совсем плохие условия труда: из двухсот квадратных метров можно было спокойно выделить хотя бы восемь под каморку для прислуги!

Ну что ж, мадемуазель Лидочка, душ отменился. Халат брать незачем. В платье и в халате я спарюсь! Попрошу салфетку. Две — на подол и в качестве слюнявчика. Ну а что делать-то! Платье спасать надо!

Скривила в зеркало рожу и убрала остатки боевой раскраски скомканным кусочком туалетной бумаги. На вид пятизвёздочный отель, на деле — частные апартаменты, в которых нет ничего из необходимого женщине. Интересно, дядя Фёдор никогда не водит домой баб? Не поверю. Наверное, выбирает тех, у кого в ридикюле имеется все необходимое для романтического вечера.

Внизу подозрительно тихо. Хотя что ему делать — самому с собой разговаривать, что ли? Музыку не включишь — ещё испугаешь девушку неблагими намерениями.

Я заскользила немного влажной ладонью по деревянным перилам. Лестница к счастью идёт по стене, а то на винтовой я бы винтом закрутилась и спланировала вниз. Деревянные ступеньки, подсвеченные белыми огоньками, приятно холодит босые ноги. Слипающиеся глаза считают тонкие чугунные балясины. Думаю, он не меньше моего нервничает и переживает за судьбу машины и юбилей мамы! Ну и не факт, что я ему нравлюсь… Ну не как баба, а вообще… Может, у меня флюиды какие-то не такие… Ну так и мне тоже некомфортно от ночного тет-а-тет с мужчиной, которого я первый раз вижу и о котором слишком много знаю!

— Федор!

Нужно было топать, чтобы не напугать. Застала врасплох. Он вздрогнул и… Чуть не облился. Виски! В стакане что-то золотистое. Не текила же… Ее шотами не пьют. Чего вдруг решил градус повысить? Нервы успокаивает. Или каждый вечер дома догоняется до нужной кондиции? А его трезвость мне сейчас не помешала бы однозначно!

Стоит у блестящей столешницы и смотрит на меня таким же отполированным взглядом. У меня аж мурашки великий исход начали. Или бегство, как при пожаре. Уши точно вспыхнули!

— Лида, ты почему все еще в платье? — спросил Давыдов сипло.

А он ждал, что я к нему голая выйду, что ли? Для заводочки решил глотнуть? Тогда б уж водочки себе плеснул. Для заводочки.

— Я передумала его снимать, — соврала я. — Платье не так жалко, как ваш халат.