Правда уже в следующий момент приходится открыть глаза. Все-таки нельзя выпускать из виду этого негодяя. Вот только стоит поднять взгляд, мигом об этом жалею.

Урод уже шагает ко мне, обходя кровать с одной стороны. И на другую часть переметнуться не успеваю. Потому что стоит сделать попытку, как он ловко перехватывает за талию, возвращает обратно.

Еще и касается меня… этим. Задевает бедро, когда склоняется и утягивает ближе к себе, снова усаживая на край кровати. В изголовье.

Дергаюсь как ужаленная. Нервно растираю ногу ладонью. От омерзительного соприкосновения всю трясет.

— Что такое? — спрашивает подонок с ухмылкой.

Брюки он до конца не снимает. Но все и так напоказ.

Отворачиваюсь. Опять стараюсь отодвинуться.

— Чего завертелась? — ржет.

А через секунду он рывком усаживает меня в прежнее положение. Еще и затылок ладонью обхватывает, больше не дает отвернуться.

— Хера моего испугалась? — хмыкает с издевкой. — Давай. Привыкай. Тебе этот хер обслуживать до утра. И не только сегодня. Напросилась ты у меня. По полной.

Морщусь.

Лютый еще встает так, что…

Вот это все теперь оказывается прямо перед моим лицом. Вздергивается. Покачивается.

И не смотреть невозможно. Слишком близко. Но у меня все внутри сжимается и выкручивается от жгучего отвращения.

— Что, насмотрелась? — хрипло интересуется Лютый.

Поглаживает меня по голове. Медленно. Наверное, в его исполнении это даже нежно, но мое тело лишь холодом от такого жеста окатывает.

— Теперь потрогай, — бросает.

Что?..

— Трогай, — повторяет жестче.

От шока вздрагиваю.

Это уже звучит как приказ.

— Нравится меня выводить? — цедит он мрачно, грубо дергает меня за волосы, заставляя вскрикнуть и запрокинуть голову назад, встретить его потемневший взгляд. — Хуй бери. Надрачивай. Что я тебе все разжевывать должен?

Цепенею от таких его слов. Даже моргнуть не могу. Не то, чтобы шевельнуться. И тем более, выполнить ту мерзость, которую он требует.

Да меня сейчас наизнанку вывернет, если…

Лютый больше не повторяет. Просто хватает мое запястье, подтягивает к себе так резко, что и дернуться не успеваю. А в следующее мгновение он буквально оборачивает мою ладонь вокруг своего разгоряченного органа.

— Давай, — говорит. — Вперед.

— Нет! — взвизгиваю, точно ошпарившись. — Пусти!

Вырываюсь. Но уже поздно. Он намного сильнее, попросту не дает руку убрать. Накрывает мои пальцы своими, заставляет вести ладонью вверх вниз.

Это похоже на то, как урод схватил меня в машине. Но гораздо хуже. Там хотя бы его брюки преградой были. А теперь вообще ничего.

Голая кожа. Горячая.

— Нет, нет… — бормочу.

Меня всю трясет от этого гнусного контакта.

Чувствую жар его возбужденного тела. Пульсацию вен под моей ладонью. И с ужасом ощущаю то, как орган будто от одного касания увеличивается еще больше.

Хотя куда уже больше?..

Жуть.

Не могу. Не могу.

— Блядь, да что ты заладила? — с раздражением бросает Лютый.

Кажется, бормочу это вслух. И моя реакция его злит.

— Трогать не нравится? — мрачно спрашивает урод.

— Нет! — выкрикиваю, отчаянно мотая головой. — Нет, нет…

— Ну ладно, — кивает. — Тогда сам тебя потрогаю.

13. 13

Лютый отпускает мою ладонь. И я тут же отдергиваю руку от него. Отскакиваю в сторону, лихорадочно стараюсь отползти подальше.

Ноги как назло запутываются в смятых простынях.

Но тут и без того выхода нет. Против этого негодяя у меня никаких шансов. Физически так точно. Если только что-нибудь придумать…

Однако думать в таких жутких условиях совсем не получается.

Урод хватает меня. Рывком укладывает на кровать. Заставляет распластаться на спине. А дальше положение становится совсем унизительным, ведь Лютый зажимает мою талию между своими бедрами, практически седлает, удерживая ногами.