Мелочно? Да. Глупо? Нет. Я уже представляю, как он в первый же рабочий день получит взыскание за мелкое хулиганство. Жаль, я этого не увижу. Как только правда всплывет, новенький инструктор прилетит сюда с возмущениями, и вряд ли я успею перегнать его на коротких кошачьих лапках.

Но к моему большому неудовлетворению в мой кабинет заявился не Ренард Сейнтьерри, а ректор Талмвир. Он хмуро качал головой, взглядом отчитывая за проступок. Наказывать не собирался и ладно. Думаю он понял, что я сбросила скопившийся негатив и сейчас пребывала в довольно хорошем расположении духа.

— Что? — спросила я с искренней невинностью. — Он сам хотел, чтобы я поступила по-детски. Вот и получил! Я не сделала ничего, чтобы он…

Ректор Талмвир присел в мое кресло, на котором я «засыпаю», перемещая свое сознание в тело Ниты. С прямой спиной он расположил локти на подлокотниках и, разговаривая со мной, смотрел мне прямо в глаза. Я видела, что такая «честная» манера общения ректора Талмвира напрягала его собеседников, но меня — никогда.

— Он сам попросил сделать его брюки невидимыми? — с легким удивлением поинтересовался ректор Талмвир. — Что-то мне подсказывает, вы немного не поняли друг друга. Инструктор Сейнтьерри не мог попросить выставить его придурком перед кадемами и коллегами.

— Ректор Талмвир, вы же не будете меня ругать из-за столь незначительной мелочи, правда? — взмолилась я полушутя. Используй я более-менее серьезное проклятие, и мне бы досталось по полной программе. — Это же просто шутка.

— Я удивлен, что ты не кастрировала его как Алькейна Шангера, — он припомнил мне столкновение с одним из лучших магистров проклятийников. Притом припоминал мне каждый раз, если я вдруг что-то сделаю не так.

— Он сам нарвался! — возмутилась я. — Фактически прямо заявил, что его репродуктивный орган дает ему преимущество передо мной «по природе»! Как известно, соревноваться нужно честно! Так что его «преимущество» пришлось нивелировать исключительно ради честной игры!

— Вот только он уже три года не может отменить наложенное тобой проклятие.

— Значит, не такой уж замечательный он проклятийник. — Я развела руками. — А еще хвалился, что он лучший! Вот какой он лучший после этого, раз не может снять проклятие-импровизацию?

— Тем и опасны импровизации, что их практически невозможно отменить, — по отечески мягко напомнил ректор Талмвир, хотя я не страдала проблемами с памятью. Мы оба знали, что магистру Алькейну Шангеру вернуть свое «преимущество» практически невозможно. — Скажу по секрету, Алькейн Шангер уже не первый месяц бомбит письмами академию, чтобы я принудил тебя вернуть его, кхм, «преимущество».

— И я об этом узнаю только сейчас? — восхитилась я великолепной жестокостью ректора Талмвира, мстящего магистру Шангеру за отказ преподавать в академии. — И сколько месяцев он шлет вам письма?

— Кажется, — ректор Талмвир призадумался, — двадцать. Стоит уточнить.

Я не выдержала и рассмеялась. Если бы ректор Талмвир согласился оказать помощь, то я могла бы сильно облажаться. Чтобы снять проклятие-импровизацию нужно было досконально изучить процесс создания и наложения всех слоев магии и определить верное начертание плетений. Притом малейшая ошибка не только обнуляла результат, а также могла привести к совершенно неожиданным последствиям.

— Но инструктор Сейнтьерри совершенно другой случай. Он работник академии, поэтому тебе придется написать формулу снятия.

Я знала, что этим моя шутка закончится. С одним маленьким исправлением, что явиться ко мне в кабинет должен был не ректор Талмвир, а инструктор Сейнтьерри самостоятельно. Хотя когда он был самостоятельным? Хоть раз? Сначала за штанину отца держался, потом за спинами товарищей маячил, а теперь к ректору Талмвиру прилип. Позорище.