Он почувствует. Точно почувствует. И не только он. Собрав в себе силы, я встала с кресла и, покачиваясь, пошла к порталу. Я смогу спрятаться от ректора Талмвира в темном мире. Если я пережду срыв там, то он не сможет почувствовать, что со мной не так. Но я знала, что после праздничного обеда он обязательно проверит меня. Он должен был заметить, как я истерично вела себя за столом. Не мог не заметить.

Я боялась, что ректор Талмвир мог сделать со мной. Он был единственным, кого я боялась, потому что он знал обо мне все… и в отличие от большинства других людей, он знал обо мне правду! И он имел достаточно магических сил и навыков их использования, чтобы подавить меня, связанную с темным миром невидимыми, но очень крепкими путами.

В моем маленьком рабочем кабинете было одно окно практически во всю стену шириной с размах рук и высотой в полтора моего роста. Арочное окно, скрытое плотной серой портьерой, создавало иллюзию солнечного света днем, и только благодаря ему я до сих пор не свихнулась в заточении. Именно оно на самом деле было порталом в темный мир.

Я дернула серую портьеру в сторону, сорвав пару петель с гардины. Он точно заметит, но мне сейчас было не до того. По щелчку пальцев открывались затворы. Первый щелчок, второй, третий. Мне было сложно соблюдать правильный ритм, являющийся паролем к активации портала. Без него «окно» откроет картинку, нанесенную на стену. То есть особо любознательные ничего найти не смогут. Тогда как о портале узнал или догадался магистр Хансом?

Сейчас мне было не до него! Я села на подоконник и перекинула ноги на ту сторону. Мне тут же стало легче дышать, я поспешила спрыгнуть и закрыть за собой портал. В темном мире тем, в чьем теле текла ядовитая кровь, дышалось действительно легче. Темный мир фактически стал моей новой родиной, но он был диким, необузданным и несоциализированным. Будь здесь люди, город, то я наверное осталась бы здесь навсегда. Но не было. Ничего не было, кроме бескрайнего хвойного леса.

Тишина, спокойствие и свежий воздух в темном мире, где царили вечные сумерки, было тепло, немного прохладно и вольно. Но теперь вместо рук у меня тонкие черные лапы, пятипалые с острыми длинными когтями.

Я ушла достаточно далеко, но он все равно нашел меня. Не только нашел, но и обогнал. Ректор Талмвер стоял, опираясь на простую черную трость, и ждал, пока я подойду поближе к нему. У трости был один маленький сюрприз, с которым мне бы не хотелось столкнуться снова. Если потеряю контроль над тьмой внутри себя, ректор Талмвир пустит в ход крайне болезненный «сюрприз».

— Как ты, Серена? — спросил меня ректор Талмвир, когда я подошла достаточно близко. Прятать измененные руки было уже слишком поздно. — Ты так стремительно ушла с обеда. Ты ведь знаешь, что Нита могла пострадать?

О Ните я подумала не сразу, и мне было стыдно за себя и свой поступок, за свою слабость. Полосатка была моей единственной подругой, которая ни разу не причинила мне боли. Даже не поцарапала ни разу. Я сбежала в темный мир, не удосужившись проверить, как она себя чувствовала после моего ментального прорыва.

— Зачем вы приняли его? — в лоб спросила я. Такую наглость я позволяла себе нечасто. Ректор Талмвир был не тем человеком, с которым я могла вести себя так, как мне заблагорассудится.

— Ты должна простить его, — ответил ректор Талмвир в приказном тоне, а я обомлела, потеряв дар речи. Простить… Ренарда? Я рассказала не все, далеко не все, что было между нами. Было и то, что рассказать я никак не могла.