— А Кир? — Роман дует на пальцы, обжигаясь тарелкой с блинами.

— Тоже. Они познакомились на Бали несколько лет назад. Как раз на дайвиннге.

— И что? Он так к тебе все годы и приставал?

— Нет, что ты. Хотя ему всегда нравилось играть в радушного папочку. Но где-то месяца за три до исчезновения матери, я почувствовала его пристальное внимание к своей персоне. После того, как маму признали погибшей, Кир оформил опекунство.

— А почему он? Бабушки, дедушки. Где все эти люди? И где твой родной отец?

— Отца я не знала никогда. А мамины родители — океанологи и давно уже живут в Австралии. С мамой они мало общались. У неё характер неуживчивый. Кир её четвёртый муж.

— Надеюсь, ты не такая ветренная, — подмигивает Роман, уминая блины.

Вздрагиваю от хлопка входной двери.

— Кто это? — шёпотом спрашиваю.

Роман удивлённо смотрит на часы.

— Мама моя! Только что-то рано она сегодня.

На кухню входит светловолосая высокая женщина. Её можно было бы назвать красивой, если бы не тонкие губы и высокомерный взгляд. От него кусок блина застревает в горле, и я захожусь кашлем. Рома хлопает меня по спине.

— Здравствуйте, — наконец нахожу силы поздороваться.

— Мама, познакомься, это наша новая соседка. Юля.

— Почему ты не в институте? — Ромина мать рассматривает меня, как беспризорного щенка.

— У меня сегодня одна пара.

— И поэтому ты её решил пропустить?

— Мам, — осаживает Роман родительницу. — Это невежливо. Юля с тобой поздоровалась, а ты ей даже не ответила.

— Здравствуйте! — бросает мне Ромина мать и кивает сыну: — Пойдём поговорим.

Рома улыбается мне и подмигивает:

— Сейчас приду.

Из-за закрывшейся двери доносится высокий голос матери:

— Значит, девок таскать начал? Весна в голову ударила?

— Мама, успокойся! Это не то, что ты подумала.

— А что я должна думать? Пришла разок пораньше.

— Мама, я думал, ты доверяешь мне. И не кричи!

Судя по звукам, Рома увёл маму в комнату. На автомате навожу на кухне былой порядок. Слёзы душат — радость была короткой.

Рома дёргает дверь на себя и цокает языком:

— Оу! Ты уже тут фэн-шуй навела. Идём в мою келью.

В коридоре опять сталкиваюсь с Роминой мамой. Она проходит мимо с видом оскорблённой добродетели. Рома кланяется ей вслед:

— Доброго тебе вечера, королева-мать.

Она оставляет кривляния сына без ответа.

— Не обращай внимания, — обнимает меня Роман за плечи и распахивает дверь в свою комнату. — Мама отходчивая. Переживает за мой диплом.

— А на кого ты учишься?

— На врача. Мы с тобой коллеги. — Роман поворачивает собачку на замке и, подхватив меня на руки, падает в своё кресло. — Тут нам точно никто не помешает.

— Рома, мне неловко, — пытаюсь выбраться.

— Из этих лап ещё никто не вырывался, — удерживает меня Роман.

— А многих эти лапы держали? — не сразу понимаю, что впервые в жизни мне всадила укол ревность.

— Юлька, не бузи! Давай лучше подумаем, что нам делать?

— Нам?

— Да, нам. Считай, я тебя под защиту взял.

— Ром, меня Кир убьёт, если ты меня так защищать будешь.

— Тебе когда восемнадцать?

— Да вот на днях. Тридцатого апреля.

— Ух ты, — чешет Роман подбородок. — Вот почему этот перец вокруг тебя такие танцы с бубном устраивает. С другой стороны, твои руки будут развязаны. Свалишь от него и всё.

— А Вика? Как я её оставлю? — пальцы сжимаются в кулаки.

— Она его дочь?

— Да.

— Ну и чего ты паришься? Он же своего ребёнка не тронет, — Роман подносит мой кулак к губам и целует его.

— Кто знает. Кир точно безумный последний год ходит. Не хочу думать плохо, но мне почему-то кажется, что не всё чисто в истории с гибелью матери. — Мне странно говорить об этом с человеком, которого я едва знаю. Давно никому не доверяла.