— Три часа! Тишины и покоя! Чтоб ни тебя, ни Вики! У меня зачёт завтра!

— Как скажешь, родная! Мир?

— Три часа!

— Не вопрос. Муха возле двери не пролетит.

— Мир, — выдыхаю с облегчением.

Кир подходит, и я позволяю себя обнять пятый раз. Я, как и он, тоже теперь считаю «обнимашки».

— Люблю тебя, малышка.

Проглатываю и это.

— Купить что-то ещё на ужин? — трётся Кир об мою щёку щетиной.

«Бритву и намордник», — прошу мысленно, а вслух произношу:

— Вике мороженое.

— Но ведь это будет ужин для двоих? — уточняет Кир.

— Непременно. — Выбираюсь из объятий отчима и дарю ему улыбку Моны Лизы. Не знаю почему, но я уверена, что мой новый друг Карлсон что-нибудь придумает. — Но Вику тоже нужно покормить. А сейчас дай мне три часа.

— Даже если в твоей комнате что-нибудь взорвётся, я не войду! — Кир вздёргивает мой подбородок, и я, впервые без страха, встречаю его обжигающий взгляд:

— Договорились.

Кир уходит довольный, а я, осмысляя свои нелепые обещания, бреду на балкон и утыкаюсь носом Ромке в грудь. Он молча обнимает меня. Я благодарна, что он не задаёт вопросы, на которые вряд ли есть вразумительный ответ.

— Пойдём ко мне, Юль.

— А если он всё-таки зайдёт?

— После тех пряников, что ты пообещала? Да не в жизнь. Но можем оставить ему твой дубликат.

— Это как?

— Сейчас, — Роман входит в мою комнату и сдёргивает покрывало с кровати. Скрутив его, запихивает под одеяло. Расправляет балдахин. — Это скорее для твоего спокойствия. Идём.

Рома ловко перебирается к себе на лоджию, а у меня дух захватывает, стоит глянуть вниз.

— Ромка, я боюсь! — прижимаю руки к груди.

— Вот тебе на! Я ж держать тебя буду. Для начала ногу наружу перекинь, а потом ко мне сюда. Видела, как я делал?

— Видеть и делать…

— Юль, не томи! Ты мне доверяешь?

— Да! — решительно перекидываю ногу через перила, но, глянув вниз, тут же возвращаюсь назад. Топаю ногами: — Боюсь!

Рома молча смотрит на меня. Примирительно бурчу:

— Ладно. Давай ещё раз.

— Только вниз не смотри больше, — предупреждает Роман.

— А куда мне смотреть?

— На меня!

Со второй попытки всё проходит гладко. Роман втаскивает меня на свой балкон. Сердце шарашит, как взбесившийся заяц в клетке, руки-ноги трясутся.

— Получилось, — шепчу восторженно.

— Моя ты кроха! — смеётся Роман и кружит меня. — Видишь, теперь у тебя есть аварийный выход.

В комнате Романа на светлом кожаном диване дрыхнет рыжий кот. Даже ухом не ведёт в нашу сторону. Чёрный котяра развалился на письменном столе, поверх курсовой работы.

— Ты каким спортом занимаешься? — рассматриваю кубки в стеклянной витрине, возле уютного кресла из такой же кожи, что и диван.

— Рукопашный бой, — Роман стягивает с плеч куртку, и я залипаю на его крепких бицепсах. Мне снова хочется прикоснуться к ним. Почувствовать их мощь. — У меня тепло, а на кухне вообще жара. Хочешь, сними свитер.

И тут же сам стягивает его с меня. Берёт за руку и тащит на кухню.

— Блины с мясом будешь? — Лезет в холодильник и достаёт контейнеры. — Так, что тут у нас?

У этой кухни есть хозяйка, судя по сухоцветам в голубой вазе, куколкам в этнических костюмах и чайным сервизам за стеклянными дверцами. Порядок идеальный. Присаживаюсь на уголок стула.

— Ты с родителями живёшь?

— С мамой. — Роман включает кофеварку.

— А кем она?..

— Юль, давай сначала о тебе поговорим.

Сникаю тут же.

— А что про меня говорить? Ты уже и так всё понял.

— Где твоя мама?

— Пропала она. В Египте, год назад. Поехала с Киром на дайвинг и не вернулась.

— Тело нашли? — Роман ставит на стол кофе.

— В том-то и дело, что нет. Мать сертифицированный, очень опытный дайвер. Не могу поверить до сих пор.