— Сядь туда.

Показывает на кушетку и закрывает двери на ключ. Я же так и стою как истукан. Глаза все еще полны слез. Никак не могу успокоиться. Испугалась я того мужика. Сильно.

— На, выпей. Вода простая.

Загорский протягивает мне стакан с прозрачной жидкостью. Беру. Не отказываюсь. Делаю пару мелких глотков. Вроде легчает.

— Зачем мы пришли сюда?

Мне немного страшно. Я ведь его не знаю, хоть и подсознательно думаю, что раз уж мужчина спас меня, то сам не обидит.

Глупая.

Мои догадки разбиваются в щепки уже в следующий миг.

— Снимай кофту, Ляля.

***

Сердце падает куда-то вниз.

— Что? Зачем?

Кажется, в этот момент я просто в один сплошной нерв превращаюсь. Стою и смотрю на этого высокого взрослого мужчину как дурочка, а поверить в то, что слышу, не могу.

— Сядь уже. Кофту зашить надо. А ты о чем подумала?

— Ни о чем… Ни о чем не подумала.

Сажусь на край кушетки, теребя пальцами свою кофту, стараясь прикрыться, но получается плохо.

Бюстгальтер все равно видно. Как раз по шву разошлось. Вот же блин!

У меня небольшая, но полная грудь, и я стесняюсь быть настолько оголенной, да еще и при нем. Чувствую уже, как горят мои щеки. Стыдно.

Не шевелюсь даже, когда Кирилл Александрович открывает шкаф и достает оттуда с тремпеля чистую белую рубашку. Мне передает.

— На. Прикройся и кофту сюда давай.

Беру осторожно, стараясь его не коснуться.

— Спасибо. Вы шить умеете?

Странно, он ведь не хирург, но все же врач.

— А ты сомневаешься?

— Нет.

Прикусываю губу и смотрю в упор на него. Мужчина открывает стол и достает оттуда небольшую коробку с нитками.

Сжимаю его рубашку в руках. Огромная, идеально выглаженная. Интересно, он сам себе гладит или ему Янина Змеевна его помогает…

— Готова?

— Нет. Вы можете… выйти?

— Это мой кабинет вообще-то. Я не смотрю на тебя. Не бойся.

Поджимаю губы, но все же киваю.

Кирилл Александрович отходит к столу, и я, не теряя времени, резко хватаю рубашку, снимаю с себя кофту и напяливаю его вещь. Все. Он вроде не смотрел. Я видела.

— Можете… поворачиваться.

Кирилл Александрович разворачивается. Подходит и берет у меня кофту. Он случайно меня пальцем руки задевает, а у меня разряд тока тут же по коже проносится. Да что со мной? Почему я так реагирую на него? Неправильно как-то. Волнительно.

Его рубашка на мне просто огромная, и я чуть ли не тону в ней. Становится очень неловко, отчего невольно обхватываю себя руками, кутаясь в эту самую рубашку. Она пахнет им. Приятно.

Как завороженная сижу и смотрю, как Кирилл Александрович садится в кресло и начинает быстро зашивать мою рубашку.

У него очень широкие плечи, мощная шея, спина и красивые сильные руки. Большие такие, загорелые, с крупными ладонями, длинными пальцами, а на запястьях отчетливая сетка вен, которые тянутся к локтям.

Мужчина сосредоточенно чинит мою кофточку, пока я невольно… любуюсь им. Мужественный и сильный. Так, наверное, его могу описать. Взгляд сосредоточен, щетина ухоженная, брови чуть сведены, скулы структурируют лицо, делая его серьезным, а губы… Такие чуткие, с изгибом. Красивые.

Почему-то хочу притронуться к нему. Очень. Прикоснуться к его мышцам. Уверена, у Кирилла Александровича даже кубики есть на животе. Судя по тому, как медицинский костюм на нем идеально сидит, у Загорского идеальное тело.

Прикусываю губу. Ощущение такое, что этот врач после операционной сразу же идет куда-то на тренировки.

Ох… Что-то дергается в животе, отчего невольно сжимаю коленки вместе.

Он так близко, а я... Мне дышать тяжело с ним рядом. Сердце как у зайчишки колотится. Неспокойно мне с ним. Ох, как неспокойно.