Когда в палату ее сплавляю, кулаки сжимает.

Ухмыляюсь. Забавная малолетка. С характером, оказывается. Таким… островатым и пряным, но мне уж точно не до этого детского сада.

Едва ли откачиваю больного. Какой идиот ему только назначил то обезболивающее, вызвавшее приступ. Найду – сам по голове настучу.

Приступ был резкий и острый. Хорошо, что я успел. Еще бы пара минут, и сердце точно остановилось бы.

Под конец дня от усталости выть хочется, а ночью… не спится. Домой не иду. Остаюсь на дежурство, но даже в своем кабинете уснуть не могу, хоть там и есть где полежать.

Дурацкая привычка наглотаться кофе, а после сна ни в одном глазу. Да и годы частых ночных дежурств уже сказываются.

В детском отделении ребенку плохо ночью становится, и меня вызывают, а после я уже к себе иду, когда слышу какой-то писк в конце перехода. Я бы мимо прошел, если бы звук не повторился.

Жалобный такой, скулящий, словно кошку какую придавили, но нет. Голос женский был, и мне это не понравилось. Если она и стонала, то уж точно не от удовольствия.

Подхожу ближе и вижу, как какой-то черт зажимает девчонку молодую, судя по звукам, в углу. Прямо к стене пригвоздил. Лапает ее, а та скулит.

Когда же открываю его от нее, охреневаю просто. Ляля. Точно она. Джульетта та самая, с операции. Балерина, блядь.

Всполошенная вся, ревет без остановки, трясется, точно заяц.

Судя по ее виду, не по своей воле она зажимается тут. Напал на нее этот черт. Едва не изнасиловал. Последствия такого я видел, и не раз. Мало приятного там, да и травма на всю жизнь. На хрена оно ей надо?

Черт возьми. Сама же виновата. Нечего лазить по ночам, особенно ей. С ее-то кукольной внешностью.

Поднимаю взгляд и замечаю, что кофта девочки разорвана. Этот алкаш больной ткань тонкую порвал, и теперь я отчетливо вижу ее грудь небольшую в белом бюстгальтере.

Какого вообще она сейчас тут забыла?

Сжимаю зубы. Приехали, что называется.

14. Глава 14

Раньше я думала, что умею быстро ходить, но нет. Один шаг Кирилла Александровича равняется моим четырем. Кроме того, сейчас я прыгаю на костылях, поэтому едва ли успеваю следовать за ним, в сотый раз уже проклиная себя за то, что вышла ночью из палаты.

Куда мы идем, я, конечно, даже не подозреваю, но еще больше злить Загорского мне как-то не очень хочется. Как ни крути, он спас меня. Даже не знаю, что бы уже случилось, если бы он не отшвырнул от меня того урода.

Мы выходим в другое крыло больницы и спускаемся на этаж ниже. Благо сейчас ночь и никого нет, поэтому никто не видит моего позора с разорванной кофтой.

Кирилл Александрович открывает мне дверь и пропускает в приемное отделение на первом этаже. Мы останавливаемся у первой двери слева, на которой я вижу табличку с его фамилией. Это же… Кабинет его приемный.

Зачем мы пришли сюда? Что-то мне уже в свою палату хочется.

Сглатываю, когда вижу, как этот высокий мужчина достает из кармана ключи и открывает дверь.

— Входи.

Сжимаю сильнее свои костыли руками. Приходится высоко задрать голову, чтобы встретиться взглядом с Кириллом Александровичем.

— Я это… пойду лучше.

— Или заходишь, или идешь в палату в разорванной одежде, и завтра все медсестры растреплют, что ты шлюха. Оно тебе не надо.

Опускаю голову и, как мышка, прошмыгиваю под его рукой, оказываясь в очень дорого обставленном кабинете.

Большой стол с кучей бумаг на нем, современный компьютер, кожаное кресло черное. На стене его дипломы. Ого, сколько тут их. На полках книги. Много всяких книг медицинских, названия которых мне даже сложно вымолвить.