И снова всхлипнула. Я подождал, пока перекись перестанет пениться, промокнул ранки ваткой, налепил два пластыря крест на крест, потом подумал и ещё два добавил, для верности – снежинка получилась.

- У нас в офисе висит такой на ёлке, - тут же соврал я. – Я завтра тебе принесу.

- Правда?

Я кивнул, хотя и представить не мог, где вообще его достать. Все ещё держу её ступню в руках, на пятке – белая снежинка из пластырей. Барби на меня смотрит, глаза огромные, ресницы стрелками, и так смотрит, словно верит, и как тут не найти… Я бы и живого космонавта притащил, хотя и за это себя тоже ненавижу. Тряпка, блядь. Она же только на тебя посмотрела!

- Я пойду за тапочками, - торопливо сказала Барби. -  И вообще…

И запрыгала обратно мимо разложенных по полу игрушек, камикадзе, блядь ! Подхватил её на руки, снова удивился, какая лёгкая. Как бы в привычку не вошло на руках носить, месяца не женаты, а уже в третий раз. Открываю дверь в комнату, с ношей на руках это непросто, пришлось её к себе прижать, чтобы не выронить. Чувствую её дыхание на своей коже. Так близко… Так, Аверин, бери себя в руки. Бросай её в постель и… уходи. Так правильно будет.

Снежная пятка ударилась о косяк, Барби судорожно вздохнула, я успел поймать этот вздох своими губами. А её губы – солёные. Наверняка от слез, но мне думается, что от крови, хотя глупости… они такие мягкие. Тёплые. Неожиданно податливые. Тонкие пальчики хватаются за мою шею, рот открывается навстречу… А я думаю глупые мысли. Например как тому байкеру хватило сил от неё уйти? Наверное невероятной силы воли парень. А я готов стоять так и целовать её весь этот идиотский год, тем более когда мы целуемся, мы перестаём говорить, а это неоспоримый плюс. Я готов стоять так год и плевать даже на то, что чем больше стою, тем менее лёгкой Барби кажется. Но… в дверь звонят. Настойчиво, до меня не сразу доходит, что это за наглый и настырный звук.

- Это в дверь, - говорит Барби. – Сосед, наверное…

Губы припухли и чуть потемнели и я не могу оторвать от них взгляда. Но наверное правильно, да, когда кто-то невольным вмешательством останавливает тебя на краю пропасти. Так лучше.

- Я открою.  

Я одновременно безумно зол, разочарован и… рад. Меня нужно было остановить, а Барби похоже этого не планировала. Открываю дверь и стою моргаю, словно из тёмной комнаты вышел на яркий солнечный свет.

- Вам к кому? – спрашиваю я.

Смотрю на гостью. Да, это женщина. А сам думаю, как далеко мы с Барби бы зашли, если бы не эта женщина? Она не пожилая, нет, хорошая ещё выглядящая дама предпенсионного возраста. Кокетливое розовое платьице предполагает, что она явно не по морозу пришла. Но все мои мысли там, в комнате Барби, вместе с мозгами и остатками здравого смысла, поэтому дебет с кредитом не сходится.

- К вам! – улыбнулась гостья. – Пирог принесла.

И сунула мне в руки форму с пирогом. Дошло до меня только тогда, когда она прошла на кухню, уселась и много значительно посмотрела на чайник – сосед тоже так делал.

- Спасибо, - растерялся я. – Только у нас чай кончился.

И здравый смысл тоже, напомнил сам себе мысленно.

- Ничего, я и так посижу.

Через десять минут я узнал о Ангелине все. Что замуж она выскочила по великой любви аж в восемнадцать, и нисколько не жалеет. Что единственный сын руководит военной частью на Камчатке и там же два внука. А без внуков очень тяжело, просто невыносимо.

- Такая порой тоска берет, - вздохнула она. – Я пинетки вяжу, хобби у меня такое. А внуки школьники уже… вижу их два раза в год.