– Не-ет! – кричу, хрипло кашляя от осевшей в горле гари. – Помо-огите-е!

Бесполезно, Ева… Кто тут тебя услышит – в черной гадкой бездне…

Тянусь ладонью к туфельке и рывком снимаю ее со ступни. Какая ты, Аксёнова умница, что надела туфли на высоких каблуках. Что есть силы бью каблуком по стеклу. От скола расползается паутинка, а потом стекло с силой лопается, впуская внутрь салона новую порцию черной воды. Я хватаюсь ладонями за края разбитого окна, пытаясь справиться с течением. Подтягиваю к груди ноги. Вылезаю из тесных железных оков, преодолевая боль и страх. Жить, жить… Ради себя и Сашеньки, ради деток, которым я помогала. А еще меня сжигает изнутри желание отомстить. Оно пульсирует в висках, как мигрень или злокачественная опухоль, вытравливает воздух из груди, заменяя его хриплым, почти животным криком.

– А-а-а! – кричу что есть мочи, чувствуя, как острые осколки стекла мягко входят в плоть. Как нож в масло. Толкаюсь голой ступней от груды умершего под водой металла и гребу руками вверх, туда, где виднеется диск летнего солнца. Я выплыву, господи! Я спасусь. Израненная, голая, но я смогу выжить… За спиной что-то громко шипит. А потом я чувствую, как меня отбрасывает вверх огненной волной. Огнем, столкнувшимся с холодной водой и превратившимся в лаву… По спине прокатывается табун колючих, как гвозди мурашек, конечности парализует от боли… Последнее, что я вижу – ослепительный диск солнца над головой. Я почти на поверхности… Я почти смогла… 

Не знаю, сколько проходит времени. Разлепляю глаза, жмурясь от дневного света, дрожу, испытывая жуткий, сотрясающий все тело холод. Шевелю руками и ногами. Откашливаю грязную речную воду. Вроде бы, все целое… Дышу, облизываю пересохшие, обожженные губы и смотрю в небо, впитывая в себя его летнюю синь. Все теперь кажется другим – небо – ярким, воздух – вкусным и острым, вкус крови во рту горьким, боль в спине невыносимой… Я как оголенный, лишенный оболочки нерв…

– М-м-м, – ерзаю на мокром песке, пытаясь подняться. 

Над головой пролетают птицы, а ушей касается странный звук… Похоже, меня уже нашли. Очевидцы увидели аварию и вызвали спасателей. Сейчас меня поместят в катер и увезут в больницу. 

– Я… Я здесь, – хриплю в пустоту, слыша, как катер приближается, а потом и плюхается на отмель возле меня.

– Ну и находки у меня сегодня, – над головой всплывает женское лицо. – Что с тобой случилось, девочка? Говорить можешь? Как тебя зовут? 

– Не… знаю. Не… помню.

Ловлю себя на мысли, что совсем ничего не помню… Память вспыхивает в голове, как фейерверк.

– Что делать теперь? Я… Я же только что помнила, а сейчас… Очень больно… Мне так больно…

– Встать можешь? – женщина склоняется надо мной, позволяя себя разглядеть: короткая стрижка, седые прямые волосы, прямой нос и карие большие глаза. Высокая, крепкая, одетая в рыбацкий комбинезон. – Понятно, – добавляет она, наблюдая за моими жалкими метаниями. – Сейчас я тебя погружу в катер и повезу к себе домой. А там разберёмся. Меня зовут Влада Корниенко. Не бойся, я тебя не обижу и… Полечу, сколько потребуется. 

– Наверное, меня ищут, я… 

– С моста упала? За рулем была? – спрашивает она, устремляя взгляд к разрушенному ограждению моста.

– Больно… – хриплю, чувствуя, как печет спина и шея, кровоточат порезы на ладонях и ступнях. 

– Тебе повезло, курочка. Я бывший врач – судебный медик. На покушениях я собаку съела. Сейчас тебя приведем в чувства и… Здесь, как минимум черепно-мозговая и сильные ожоги.  

Больше я не слышу ничего… Проваливаюсь в черную пропасть бессознательности…