Когда они успели так тщательно подготовиться? Или я просто не заметила эшафота, пока гуляла по базару, выбирая одежду для оборотней и скупая вкусности в дорогу?

Увидев приговорённую к смерти, толпа, собравшаяся на площади, возбуждённо загудела. 

— Удивлён твоему спокойствию, — охотник то и дело изумлённо посматривал на меня, в полном безразличии бредущую к эшафоту.

Люди с интересом таращились на «оборотницу». Бабы охали и ахали, тыкали пальцами в «срам» — оголённые по колено ноги, — а мужики и вовсе грязно ругались, не забывая оглаживать колени похабными взглядами. Но расступались без возражений, пропуская нашу троицу к месту казни.

Охотник передал меня неряшливому дядьке, от которого несло потом и ещё чем-то на редкость противным. Этот дядька как безголосую и безвольную чурку поставил меня к столбу, завёл руки за спину и крепко стянул запястья верёвками, приговаривая:

— Так тебе, оборотница, чтоб всё ваше племя живмя сгорело, не будете людям зла доставлять.

Я почти ничего не видела. Отдавшись на волю судьбе, смотрела сквозь мутно колышущуюся перед глазами толпу куда-то вдаль.

Потом доски заскрипели — на помост взошёл охотник.

— Властью, данной мне Его Королевским Величеством, и с благословения господина мага трёх Врат, приговариваю оборотницу к смерти!

Противно воняющий дядька приблизился к жертвенному столбу с ярко пылающим факелом в руках, как вдруг радостный галдёж ожидающих «веселья» людей, перекрыл спокойный властный голос:

— Господин маг пошутил.

Толпа на мгновение затихла и как-то очень уж послушно расступилась, пропуская к эшафоту мужчину, который сказал эти слова.

Высокий, с широким разворотом плеч, тёмными волосами и жёстким тяжёлым взглядом тёмных глаз. Этот мужчина буквально приковывал внимание — его странный костюм напоминал кожаные латы, его меч выдавал свою уникальность шикарными ножнами и рукоятью удивительной работы. Хотелось смотреть и смотреть на правильные черты лица, резкую линию бровей и твёрдые, чётко очерченные губы. Он источал непоколебимую уверенность и силу. Эта сила, кажется, захлестнула базарную площадь, и не ограничившись ею, полилась дальше, наполняя под завязку улицы города.

— Да кто ты такой, чтобы обсуждать решение нашего мага, чужак? — начал возмущаться весьма недалёкий мужичок, но его возмущение разбилось о стальной взгляд обернувшегося незнакомца.

Передние ряды, завидев этот взгляд, шарахнулись и отступили от помоста, наваливаясь на тех, кто стоял дальше. Началась свалка и давка, которая, к счастью, не продлилась долго и потому не имела фатальных последствий.

Мигнуло небо, провалившись на секунду в негатив* (*имеется в виду негативная фото-киноплёнка), а в следующий момент замершие в нелепых позах зеваки будто очнулись от сна — слегка обалдело покрутили головами и быстро разбрелись, словно внезапно вспомнили про неотложные дела. Арес ди Фараль вслед за всеми поспешил прочь, а его собака потрусила за хозяином.

Пропал и эшафот вместе с костром для казни.

На базарной площади Больших Врат остались двое: я и мужчина, который спас мне жизнь.

Но самое странное — платье с оборванным подолом сменилось на походный костюм. С длиной юбки, как у простолюдинов, но очень удобный, не чета наряду из гардероба Аддиса ди Вейра.

— Твои лохмотья привлекали бы ненужное внимание. Я решил, что так будет лучше, — словно прочитав мысли, как ни в чём не бывало сообщил мой спаситель.

В своей прошлой жизни, увидев такого мужчину, я не смогла бы связать и двух слов — слишком привлекателен по всем статьям. Слишком совершенен.