- О, прекрасная королева! – с подвыванием вещал Виллард, стоя передо мной на одном колене и прижимая к груди некое подобие розы, грубо вытесанной из куска дерева и покрашенной не иначе как свеклой и тертой травой. – Твоя красота так велика и необъятна, что затмевает красоту других красавиц!

Велика и необъятна? То есть я жирная, что ли? Нет, ну в такой «капусте» из тряпок, наверченных на меня неугомонной Мирин, возможно, есть такое.

- Я посвятю тебе песню, - не унимался тем временем мой пылкий любовник, вынимая из-за спины лютню – местами побитую, с лопнувшей струной и едва заметными пятнышками, подозрительно напоминающими запекшуюся кровь. Посвещу, посветю… тьфу, блин. Надо с этим что-то делать. Мало того, что «красивая красота» повсюду, так еще и с речью у авторов явные проблемы. Интересно, чье это творчество? Айши? Мирин? Или сам Виллард и постарался?

Пока я над этим размышляла, мой воздыхатель положил лютню круглой стороной на колено и принялся наяривать на ней что-то настолько залихватски-блатное, что я аж закашлялась от нахлынувших эмоций.

Я много повидал дерьма,

И жизнь гоняла по этапам.

Да честь была мне дорога:

Я не давал бабла на лапу.

Но сердце сжалось от тоски,

Когда тебя я заприметил.

Продам последние носки,

К системе попаду в тиски,

До самой гробовой доски,

Но заплачу за эту встречу.

Что, серьезно? Вот только низкопробного шансона нам тут и не хватало. Если до этого момента у происходящего еще был шанс исправиться, то теперь стало ясно: спектакль обречен. И ладно бы какой-нибудь «Владимирский централ» сбацали, так ведь откровенная же бредятина!

- В принципе, все к лучшему, - пробормотала я себе под нос спустя два часа мучений, стягивая с головы железную корону. – С такими «талантами» нас обсмеют еще в городе. И не надо будет ехать позориться во дворец. Главное, чтобы тухлыми овощами не закидали.

- Зря надеешься, - раздался у меня над головой голос Кречета: оказывается, этот гад все время репетиции сидел на косой балке под потолком и любовался комедией. – Мирин у нас мастерица сплетничать. Наверняка весь королевский двор уже только и говорит, что о заморских певцах-сказителях. Так что поедете вы прямиком к Ее Величеству. Как есть. В короне, кое-как вырезанной из старой кастрюли и трупом дракона на шести ножках.

Я смущенно задвинула корону за спину и покосилась на еще шевелящуюся «драконью шкуру», сшитую из каких-то цветных мешков и насаженную на швабры для подвижности. Хвост «дракона» странно подергивался, будто чрево отощавшей змеи, в кои-то веки поживившейся не менее тощим кроликом.

- Ну почему я опять задница? – печально заныло «содержимое» голосом Хидара, и узник декораций начал медленно и неловко выбираться из дыры между задними лапами. Я вздохнула.

- И зачем ты только им это насоветовал? – задала я почти риторический вопрос. – Знал, небось, чем это все кончится?

- Знал, конечно, - кивнул эльф, спрыгивая и усаживаясь с ногами прямо на стол, за которым я сидела.

- Тогда зачем? – я устало стянула с головы чернокудрый парик и почесала вспотевшую макушку. Народ деловито разбирал декорации. Интересно, а после «мокрухи» они также насвистывают, растаскивая тела по оврагам?

- Можешь считать, что отомстил, - беспечно пожал он плечами и принялся набивать свою вонючую трубку.

Ну вот, сейчас опять будет дымить. И так его уже по запаху узнаю, так теперь еще и сама куревом пропахну. А впрочем, я все равно уже пропотела в этом тряпье. Придется вечером повторить сеанс закаливания. Или освоить благородное искусство обтирания тряпочкой.