Уже через час желудок напомнил, что пора бы поесть.

Сублимированное мясо хорошо насыщало, но на вкус оказалось безвкусным. И после него зверски захотелось пить.  Алина терпела несколько километров, пока не наткнулась на крошечное озеро и со стоном облегчения не припала к живительной влаге. Пила и пила, не могла остановиться, пока желудок не стал напоминать аквариум.

И упала на мох, решив отдохнуть.

Жаль, что она не захватила кусок шкуры, можно было бы её подстелить и не только посидеть, но и полежать с относительным комфортом – поздно спохватилась она. 

Водопой незаметным не прошёл – жажда улеглась, но возникла другая проблема. Но кустиков тут нет, а наблюдатель где-то сидит! Конечно, Алина своего тела не стеснялась, но сверкать задницей, когда её рассматривают в бинокль, не хотелось. Поколебавшись,  она перекинулась – зверь справится не хуже, и ничем сверкать не придётся!

Да и искать сестру зверем проще, бежать по тундре легче, но  в чём она понесёт фонарик, ножик и спички? В пасти? Б-р-р!  Саяна терпеть не могла таскать что-то постороннее во рту. Она не служебная собака, в конце концов! Значит, надо обернуться и идти, как и раньше, в человеческом виде.

Путешествие по тундре совершенно не напоминало прогулку, а когда Алина попала на странный участок с кочками, то у неё на думы и сил не осталось. Только механическое действие – наступить, соскользнуть ногой с упругой поверхности, шагнуть дальше, прямо в хлюпающее пространство между кочками, удерживать равновесие, группироваться и балансировать, раз за разом спотыкаясь, с трудом вытягивая ставшие чугунными ноги.  Особенно выматывала невозможность угадать следующий шаг, его длину, направление и продуктивность. Силы расходовались с поразительной  скоростью, а расстояние сокращаться не спешило.  Зато в кочках, вернее, в топком промежутке между двумя кочками, Алина утопила остатки скотча.   Когда Алина, наконец, выбралась на каменистый участок, она просто упала на колени, а потом и на попу. Без сил, без ног, без эмоций, в каком-то странном отупении от усталости.

Никогда раньше ей не приходилось столько бродить одной, никогда раньше она так не выматывалась.  Потянувшись к пакетику с мясом, волчица обнаружила, что тот куда-то пропал, видимо, выскользнул пока она пробиралась по неровному участку.  А есть хотелось зверски.

Снова с тоской вспомнив шкуры, она перекатилась на бок, сжавшись в комок, стараясь не потерять ни грамма драгоценного тепла, и забылась в тревожном сне.

  Проснулась она внезапно, в первую секунду не понимая, что её разбудило, но тут раздалась новая рулада, и Алина счастливо выдохнула: «Ольга»!

День закончился, со всех сторон волчицу окружали густые сумерки, но это было уже не важно – сестра продолжала свою охотничью песню, и сориентироваться в какую сторону идти, Алине было нетрудно. Правда, пока она спала, её перетруженные мышцы задеревенели. Но движение постепенно разгонит кровь, снимет оцепенение,  а там, глядишь, она поест и отдохнёт.  Конечно, поест – охотничья песня громко оповещала всех, что волчица добыла себе ужин! Олька везучая, надо держаться вместе, сестра выведет к посёлку.

    Встреча нельзя сказать, чтобы оказалась тёплой. Пока Алина ковыляла, Ольга успела съесть всё самое вкусное, и наотрез отказалась собирать мох или что-то другое, чтобы кузина могла поесть жареного мяса.

Эта фифа просто отошла в сторону и завалилась спать!

Возмущению дочери альфы не было предела, но голод – не тётка. Пришлось перекидываться.  Если наестся волчица, то сытость ощутит и человеческая ипостась.