Неумело ковыряясь в туше, зверь всё-таки, сумел отгрызть несколько кусков и утолил  сосущий голод.  Сразу потянуло в сон – переварить ужин и восстановить утраченные силы. Но куда лечь?

Покрутившись, женщина подошла к спящей сестре и попыталась вытянуть из-под неё одну шкуру. Развалилась, понимаешь ли, как королева, а про сестру даже не думает!

Умка подняла голову и недовольно рыкнула – отстань!

- Я спать хочу! – возмутилась Алина. – Мне что, прямо на землю ложиться? Поделись, у тебя два куска меха, имей совесть!

Но зверь только шире растопырил лапы, придавливая шкуры, и выразительно продемонстрировал клыки.

- Ольга, ты не охерела часом? На кого скалишься? – возмутилась двоюродная сестра.

«Она говорит, что надо снять шкуру с оленя, постелить ее на землю мездрой, а самой лечь на шерсть. Будет тепло», - передала Саяна.

- Я должна свежевать обглоданного оленя? В темноте? Одна?

Умка презрительно фыркнула и отвернулась, погружаясь в сон, мол,  тебе решать.

Ругаясь про себя, так как в зубах она зажала фонарик, неумело орудуя ножом, Алина кое-как содрала с туши шкуру. Конечно же, не целиком и с порезами, но всё равно, спустя час ей было, что постелить на землю.

Окончательно обессилев, Алина  бросила кусок рядом с сестрой и легла на него. До сих пор кухлянка грела хорошо, но пока женщина возилась, она успела вспотеть, и сейчас медленно подмерзала.

Помучившись некоторое время, она признала, что в волчьей ипостаси должно быть лучше, обернулась, и через пару минут уже крепко спала.

   Звуки трапезы достигли ушей Саяны, разбудив её. Волчица дернулась, повела носом – Умка проснулась и завтракала остатками оленя.  Недолгий и неяркий заполярный день вступил в свои права, надо вставать, а то эта прожора ничего съедобного не оставит!

Недовольно огрызаясь, Саяна ухватила одну ногу и потянула её к себе, Умка не стала препятствовать.

С полчаса обе прилежно работали челюстями, расправляясь с завтраком, а потом белая самка отошла в сторону, хорошенько встряхнулась и перекинулась, выпустив человеческую ипостась.

- Если мы хотим сегодня ночевать в доме, нужно  выходить, - сказала Оля, сворачивая шкуры и снова туго увязывая их верёвкой. – Зверем бежать быстрее и легче. На всякий случай я бы захватила с собой кусок мяса, там, - мотнула головой в сторону остатков оленя,  - еще осталось. Надо завернуть его в кусок шкуры и так нести.  Вдруг мы за сегодня не успеем дойти, и снова придется ночевать в тундре?

- Тебе надо, ты и неси, - буркнула, перекинувшись, Алина. – Я не люблю волком бегать, ты же знаешь.

- Нам обеим надо. Потом, у меня есть, что нести, с двумя свёртками будет неудобно, - возразила Ольга. – Волчицами мы побежим быстрее, больше шансов, что успеем дотемна.

- А далеко ещё?

- Точно не знаю, только приблизительно. Так что, мясо не понесешь?

- Нет!

- Ладно, тогда поступим иначе, - больше не тратя время на разговоры, кузина покрутила в руках свёрнутые шкуры,  положила их на землю, зачем-то придавив парой крупных камней, и  снова выпустила Умку.

Волчица подняла голову, повела носом и, выбрав направление, пустилась крупной рысью, не оглядываясь на сестру.

Кипя от возмущения, Алина спешила за ней, но через сто метров сдалась – ей не угнаться за зверем. Выхода нет, надо оборачиваться, и это значит, ей придётся-таки нести вещи в зубах.

Умка продолжала движение, лишь слегка покосившись на догнавшую её серую Саяну.

Вскоре они вышли на группу оленей.

Саяна с недоумением посмотрела на белую волчицу – ты собираешься опять охотиться? Что –  правда? Но зачем, мы же сытые, и потом, тащить с собой мясо неудобно!