Центральное место в гардеробной занимал массивный комод из красного дерева, заставленный шкатулками и флаконами. Среди них выделялся один, выполненный в виде перламутрово-белого цветка. Тьяна тотчас узнала свои любимые духи. Ее пузырек, оставленный в Погребе, был простым, а этот – коллекционным. Тьяна видела рекламу в «Вельградских временах»: парфюмерный дом выпустил всего пятьсот таких флаконов – для постоянных клиенток. Положив платье на бархатный пуф, Тьяна шагнула к комоду, и тут в комнату легкой походкой вошла женщина. Серебристые волосы, постриженные короче, чем у Тьяны, придавали лицу юный и чуть взбалмошный вид. Багряное платье струилось до пола, перехваченное крупным металлическим поясом, а к бедру, словно диковинное дополнение, был прижат золотой револьвер. Дуло смотрело вверх – на Тьянину шею или лицо.

– Подними руки, – произнесла женщина, – иначе я продырявлю тебе плечо.

– Я пришла с Мару, – поспешила сообщить Тьяна. – Он сейчас…

– Что ж, тогда я буду стрелять прямо в лоб, – прозвучало в ответ.

Сухой комок встал в горле. Сглотнув, Тьяна медленно подняла ладони. Она старалась смотреть не в черноту дула, а на женщину. Безупречная осанка и твердая рука с револьвером, серебро волос и багрянец платья – в незнакомке сочетались сила и изящество. Неужели, и правда, выстрелит? Напряжение доставало до потолка и распирало стены. Сердце у Тьяны стучало так громко, что казалось, его биение разносится на всю гардеробную.

– Истово ненавижу, когда прикрываются именем моего сына, – продолжила женщина; оглядев Тьяну с ног до головы, она вдруг беззлобно усмехнулась. – Можешь взять что-то из безделушек. Тебе подойдут рубиновые серьги с фиолетовым подтоном. Редкий оттенок. Его называют «голубиная кровь».

– Мне не нужны ваши драгоценности, – ответила Тьяна. – Я пришла с Мару, он сказал…

– Марувий сейчас в академии, – прервала женщина. – Весьма хитро притвориться студенткой, надеть форму и заявиться сюда. Я ценю смекалку. Поэтому, повторюсь, ты можешь получить серьги. Или пулю. Выбор за тобой.

– Не знала, что его полное имя – Марувий. – Тьяна приподняла подбородок и прямо посмотрела женщине в глаза. – Он внизу. Вы можете окликнуть его. А если он не ответит, просто заприте меня тут, гардеробная наверняка закрывается на ключ, и спуститесь на первый этаж. Тогда вы убедитесь, что я не лгу.

«Если, конечно, Медович не подставил меня и не ушел», – мелькнуло в голове.

Женщина изогнула серебристую бровь.

– Кто ты? – она пригляделась к Тьяне. – Твое лицо почему-то кажется мне знакомым.

«Возможно, потому, что мой портрет хранится в соседней комнате», – подумала Тьяна, а вслух сказала:

– Меня зовут Тьяна Островски, я студентка академии Старика, – она старалась говорить уверенно, не обращая внимания на дикий бег сердца. – Ваш сын, Мару Медович, пригласил меня сюда. Он сказал, что я могу взять одно из ваших платьев. Мы идем в клуб, но у меня нет подходящей одежды.

Мать Мару на мгновение задумалась, оценивая правдивость произнесенных слов. Наконец, ее лицо смягчилось, и напряжение схлынуло. Вздохнув, женщина опустила револьвер.

– Однажды сюда заявилась девица, которая представилась возлюбленной Марувия. Он совсем не рассказывает мне о своей личной жизни. – Она досадливо качнула дулом. – Из-за незнания нахалка чуть не обвела меня вокруг пальца. С тех пор я начеку. Знаешь, что ее выдало?

Тьяна изобразила заинтересованность, исподтишка наблюдая за рукой с пистолетом.

– Та девица называла моего сына полным именем, хотя он никогда не представляется «Марувием». А еще она выглядела как девушка из нашего круга – тоже подозрительно, учитывая, что сын ненавидит высокое сословие.