– Наверное, я менее отмороженный, чем остальные, – ответил он, сорвав травинку и положив ее в рот.

– Я серьезно, – настаивала я.

– Я тоже, – Ярослав упорно не хотел говорить о себе.

– Так нечестно! – я надулась. – Ты теперь знаешь даже мой секрет про то, что я пишу стихи. А про себя и пары предложений сказать не хочешь!

– Ой, подумаешь, большое дело! – покусывая травинку, хмыкнул он. – Вот, если бы ты дала мне свои стихи почитать или сама бы рассказала, это да, это я понимаю…

– Еще чего! – я тряхнула головой. – Никогда их тебе не покажу!

– Спорим? – Калашников приподнялся на локте.

– Чего? – не поняла я.

– Спорим, что увижу или услышу твои стихи первым? – он хитро прищурился.

Вот это самоуверенность!

– Даже спорить бессмысленно! – отсекла я.

– Ну так что, по рукам? – Ярослав протянул мне внушительного размера ладонь. – Если я выиграю, то смогу поцеловать тебя. Если выиграешь ты, отвечу на любые твои вопросы максимально честно и откровенно. Да и вообще, сделаю все, что пожелаешь.

– Ну ты и наглец! – от возмущения я начала задыхаться.

– А что такого? Ты уверена в себе? Или все же нет? – подначивал Калашников.

Я понимала, что он мной манипулирует, но во мне все равно закипал азарт.

– А какой срок спора? – немного помолчав, спросила я.

– Пускай будет апрель. Апрель следующего года.

Поразмыслив, я все же пожала его руку. Вряд ли от этого что-то потеряю. Показывать свои стихи я никому не собиралась, и уж тем более Калашникову. А вот возможность загадать ему любое желание была заманчивой.

Повалившись на траве еще немного, мы подошли к своим вещам и оделись. Натянув джинсы и футболку, я сразу почувствовала себя спокойнее. Да и на Ярослава в одежде смотреть было куда менее волнительно.

Мы вышли на тропинку и через десять минут уже сидели на полуразвалившейся остановке, куда приехали утром. Нам повезло: автобус появился почти сразу. Я заняла место у окна, а мой спутник опустился рядом.

– Тебе хоть нравится в нашем классе? – спросила я у Ярослава, который развалился на сиденье, широко расставив ноги.

– Пойдет, – равнодушно ответил он.

– Мы хотим, чтобы тебе было комфортно в новом коллективе, – улыбнулась я.

– Кто это мы? – он перевел на меня взгляд.

– Я, моя соседка по парте Наташа Одинцова…

– А, это блондинка с буферами? – усмехнулся Калашников.

М-да. Судя по всему, он запомнил самые «выдающиеся» черты внешности моей приятельницы. Как это типично для мужчин!

– Она самая, – подтвердила я, а затем, вспомнив о просьбе Наты прощупать почву на тему личной жизни Ярослава, добавила. – Она тебе понравилась?

– Девчонка как девчонка, – он пожал плечами.

– А у тебя есть девушка? – как бы невзначай поинтересовалась я.

– Малыгина! – Ярослав насмешливо изогнул бровь. – Это такой подкат у тебя, что ли?

– Что?! Нет! – я растерялась. – Я вообще не для себя спрашиваю!

– А для кого? – он еле сдерживал смех.

– Для Наташи! – с обидой выпалила я. – Ты ей показался симпатичным, вот она и попросила меня узнать!

– А ты, оказывается, маленькая врушка! – Ярослав хохотал в голос.

– Да нет же! Я правду говорю! – возмутилась я, выпучив глаза.

– Ой, Малыгина, весь твой флирт шит белыми нитками. Симпатичным я показался Наташе, но задаешь вопросы о моей личной жизни почему-то ты. Ну не детский сад?

– Зря я тебя спросила! Ты все не так понял! Какой флирт? У меня вообще-то парень есть!

– Ты еще и парня себе выдумала? – он откровенно издевался надо мной. – Ну ты даешь!

– Иди в задницу! – я нахохлилась, сложив руки на груди.

– Ладно, Алиса, не злись. Просто ты меня так в лоб спросила. Обычно девчонки ищут какие-то окольные пути, изощряются. А ты не такая. И меня это забавляет, – примирительно улыбнулся он.