– Значит, у вас с желудком проблемы? – разочарованно уточнила Алиса. – Как жаль, а я вам блинчиков свежих принесла. Эх, значит, в другой раз.

– Нет, что ты, милая, я до следующего раза, может, и не доживу. В моем возрасте нельзя откладывать на потом, – усмехнулся он. – Так долго ждал твоих блинов.

– Точно? – усомнилась Малыгина

– Абсолютно, – старик усиленно закивал.

Наконец, у него получилось сесть и свесить ноги с кровати. Его взгляд остановился на мне.

– Семен Евгеньевич, чуть не забыла, – спохватилась Алиса. – Это мой одноклассник, Ярослав. Он сегодня впервые у вас в гостях.

Я поднялся и протянул старику руку. Тот с улыбкой ответил на рукопожатие. На ощупь его ладонь показалась мне хрупкой и обмякшей, словно испорченный помидор. Кожа на ней была обвисшая и вся в пигментных пятнах.

– Приятно познакомиться, – буркнул я.

– И мне приятно, Ярослав, – Семен Евгеньевич изучающе меня рассматривал, пока Малыгина возилась со своими блинами. – Ты, значит, друг Алисы? Славная она девушка, верно?

– Алиса замечательная, – поддакнул я, отчего-то стесняясь его проницательного взгляда.

– Ну хватит, вы меня засмущаете, – хихикнула она и подала Семену Евгеньевичу тарелку блинов с черничным вареньем.

– Спасибо, дочка.

Дед принялся за еду, в процессе неспешно расспрашивая Алису о ее делах.

Она воодушевленно рассказывала про свою недавнюю поездку в приют для животных. А затем поведала краткое содержание последней прочитанной книги про какого-то парня по имени Клайд, который был родом из бедной семьи и отчаянно хотел разбогатеть.

По сюжету его девушка залетела как раз тогда, когда на горизонте замаячила гораздо более выгодная для него партия. Парень повез ее кататься на лодке, а потом… Взял и утопил, представляете? Утопил свою беременную подружку!

Во время Алисиного пересказа у меня по коже пробежал холодок. У этого чувака явно не все дома! А кончилась история тем, что героя умертвили на электрическом стуле. Вот такая вот жесть. А я-то наивно полагал, что девчонки читают всякую романтическую хрень про вампиров и любовь. Но не тут-то было. Малыгина не переставала меня удивлять. Надо тоже будет потом прочесть эту книжку…

Семен Евгеньевич слушал Алису очень внимательно. Казалось, ему, как и мне, доставляет неземное удовольствие впитывать нотки ее нежного голоса.

– А как твои стихи, милая? – спросил он. – Пишешь?

Что?! Алиса еще и стихи пишет?! Застрелите меня. Я бесталанная скотина.

– Пишу понемногу, – Малыгина положила в рот кончик волос и начала смущенно его пожевывать.

– А о чем твои стихи? – вклинился в разговор я.

– Обо всем. О любви, о дружбе, о школе, а еще о личных переживаниях.

– Дашь почитать?

– Нет, что ты! – она испуганно замотала головой. – Я никому не даю их читать. Это очень личное.

– Если бы твой любимый Есенин писал в стол, то мир бы лишился одного выдающегося поэта, не так ли? – подначивал я.

– Ой, Ярослав, где Есенин, а где я, – рассмеялась Алиса. – Это так, ребячество.

– У многих авторов похожая ситуация: боятся показать свое творчество людям, – заметил Семен Евгеньевич. – Страшно открываться миру. Вдруг раскритикуют, скажут, что неталантливо, несовременно или глупо.

– Да, – поддержала Алиса. – В этих стихах частичка моей души. Если о них кто-то дурно отзовется, я не переживу.

– Разумная конструктивная критика, Алиса, помогает автору расти и развиваться. А обидные фразы и вкусовщина – это лишь мелочи, на которые не стоит обращать внимания. Когда я выпускал свои повести, мне тоже много чего говорили. В основном хорошее, конечно. Но было и плохое. Я обижался поначалу, а потом понял, что от того, что кто-то нелестно отзывается о моем произведении, оно не становится хуже, понимаешь? Я, например, Гоголя не люблю. Стиль изложения и вообще. Но он же от этого не становится менее значительной фигурой в российской классике. Согласись?