Она взяла себя в руки, подавила страх и пересекла комнату:

— Не мог бы ты присесть?

Он моргнул, его замешательство было очевидным, но послушно опустился в кресло. Яэль деловито положила перед ним книгу и открыла ее.

— Я так понимаю, месье, тебя… вас интересует, какие расходы я понесла в ваше отсутствие?

Она опустила глаза на книгу и перевернула несколько страниц.

— Здесь я отметила каждый платеж, — быстро продолжила она, указывая на несколько аккуратно выведенных колонок.

Томас продолжал смотреть на нее, а не на книгу. Тогда она сделала побуждающий жест подбородком, и он наконец перевел взгляд на ряды цифр перед собой.

В поле ее зрения попал его затылок, и она заметила, что его волосы все еще блестят от влаги после ванны.

Яэль цеплялась за свое оправдание, как за спасительный канат на валах обреченного на погибель города. Не позволяла себе думать о том, как у него дела, почему он не злится, не бьет ее, не кричит на нее. Почему она вообще еще жива, а он еще не убил ее. По всей видимости, она застала его врасплох, а значит, ее план именно застать его врасплох удался.

— Здесь я привела сводку расходов на детский дом, — поспешно добавила она — Простите, но они вышли несколько выше. Это связано с тем, что нам пришлось разместить еще пятерых детей. Надеюсь, что это в ваших интересах?

Яэль перевернула страницу:

— Здесь указаны доходы! Мы получили некоторый доход в пользу нашего приюта для сирот.

Томас вопросительно поднял голову, и их глаза встретились.

— Я шила одеяла и продавала их.

Ошеломленный, он расширил глаза.

— Ты шила и продавала одеяла? — спросил он, будто не в силах осознать ею сказанное.

— Да, — вызывающе заявила она, избегая его взгляда и уставившись на плотно исписанные листы.

— Мы также смогли сократить расходы на продукты питания, — продолжила она, и он снова опустил глаза — Свинина стоит дорого, мы исключили ее из нашего меню.

Она догадалась, что он не одобрит эту меру, однако поспешила ему объяснить:

— Сейчас в городе много нищих, поэтому…

— Яэль, eiderbo has? — мягко прервал он ее. Как ты?

Она замолчала. Несколько секунд подряд не могла пошевелиться. Он обратился к ней на ее языке! То, как он сделал ударение на слогах, вернуло ее в тот день, когда она впервые услышала и увидела его.

Ее живот вмиг сжался, будто сотник ударил в него кулаком. Его месть началась…

Никогда она не будет говорить с ним на родном языке! Ждал ли он от нее ответа? Конечно, нет, он хотел встретиться с ней, уничтожить ее… Он должен был знать, какой эмоциональный хаос он в ней вызвал!

Борясь за самообладание, Яэль закрыла глаза, прижалась к краю стола, но все равно чувствовала, что он смотрит на нее снизу вверх и пристально изучает ее лицо. Собрав все силы, она снова открыла глаза и, не замечая его, указала пальцем на записи.

— Я... Раздавала обувь. Все это записано здесь. Вы можете проверить мой каждый шаг. Я также вела другую книгу о реконструкции старых домов. Если у вас возникнут какие-либо вопросы, пожалуйста, дайте мне знать.

Тепло его руки, когда он накрыл ее ладонь своей, обожгло ее, как раскаленное железо, и она отдернула руку. Затем повернулась и бросилась вон из комнаты.

Тишина, которую она оставила после себя, задушила его. Неподвижно сидя перед письменным столом, Томас слегка раздвинул пальцы на раскрытой книге. Медленно пробежал глазами по крошечным цифрам, удивляясь своей надежде стать ближе к ней таким образом.

Но чего он ожидал?

Она была очень разочарована тем, что он вернулся к ней живым.

Томас почувствовал ее страх, а также муки, которые терзали ее от безысходности. Наверное, она чувствовала себя пленницей. Его смерть была для нее единственным шансом сбежать от него! Свободно вернуться в свою страну… А он, вернувшись, разрушил эту надежду!